предполагала, что тяжко. Для них обоих тяжко. Одно дело, если бы она рассказала
ему сама, и совсем другое – узнать по случаю и от посторонних. Только кто же этот
добрый человек, открывший глаза ее мужу?
Может, Ефремов сам позвонил Леониду? А зачем? Хотя, позвонил же он
Лере…
Кстати, Лера так и не поняла смысл того разговора, хотя была рада, что он
состоялся. Сама хотела с Тохой объясниться, чтобы исправить, что сгоряча
нагородила, только никак не решалась. А тут такой сюрприз.
В ответ на ее изумленное: «Антон?» Тоха хмыкнул: «Узнала?», и
поинтересовался здоровьем мужа. Как-то глумливо поинтересовался. По крайней
мере, Лере показалось, что глумливо. С наигранной жалостью посочувствовал
мужниным травмам. Чему удивляться? С тех пор, как она так лихо слила ему
Леонида, Ефремов, естественно, принялся копать, и теперь, скорее всего, был в
курсе всех последних дел и событий. И его цинизм Леру совершенно не удивил, хотя
и покоробил. Мог бы обойтись и без издевки, но только Тоха Ефремов добрым
нравом никогда не отличался.
Ее попытку дать пояснения к эпизоду в ресторане он пресек в самом начале.
Проговорил насмешливо: «Забей, Бурова, все в порядке. Я разобрался. Я же тебе
обещал». Это он ее так успокоил, выходит. Надо же, как благородно. Правда, на
прощание добавил не совсем понятное. Что он уверен, что в дальнейшем ее
благоверный воздержится от необдуманных шагов, а Валерии посоветовал не быть
дурой. Так и сказал: «Не будь дурой, Бурова, не разочаровывай меня. Хочешь,
встретимся и обсудим?»
Лера не поняла, что именно он собирается с ней обсуждать, но предположение
на этот счет сделала. Вспомнила его плотоядные взгляды через стол, хоть Тоха и
старался вовремя опускать веки. Поэтому она сочла за благо прикинуться той самой
дурой и сказала, что, если он хочет предложить ей работу в своей корпорации, то
работа у нее есть, спасибо огромное и все такое.
Тоха опять хмыкнул и отсоединился. А теперь Лёнька разговаривает с ней
железобетонным голосом. Ох, не нравится Лере такая череда последовательностей.
Муж бросил мрачно: «Дела так себе. Бывало и получше» и продолжил,
постепенно накаляясь:
– Знаешь ли, Валерия, я прожил большую жизнь, но так и не привык к
человеческой подлости. Лера окаменела. Муж называл ее Валерией редко. Она
даже не помнила, когда это было последний раз. Кажется, когда ссорились из-за
газонокосилки, с которой Лера любила упражняться каждую субботу в шесть
тридцать утра. Тогда они не были женаты. Они не были даже знакомы. Он купил
себе дачный участок с сараем посередине и желал там немного отдохнуть. Хотя бы
просто выспаться в тишине. Они часто тогда цапались. В основном, по Лериной вине.
Но очень скоро она стала для него Лелой. Или Кнопкой. Или Лерунчиком, но
Лерунчиком ей сразу не понравилось, а он заметил и иногда вредничал, и окликал.
Но не Валерией. Валерией – никогда.
Жилка на виске запульсировала сильнее, а ладонь, сжимающая мобильник,
стала липкой от холодного пота. Вот оно… Сволочь Ефремов. Подонок. Что он ему
наговорил?
Леонид все более горячась, продолжил:
– Нет, ты прикинь, Кнопка, у этой идиотки Грушиной крыша напрочь поехала.
Или же она вполне нормальная и с какой-то своей целью языком мелет, я буду
разбираться. Короче, пока меня на фирме не было, она такие дикие сплетни
распустила, что я решил ее уволить, без вариантов. Объяснений добьюсь и вытурю
на фиг, дуру.
Лера перевела дух. А она-то переполошилась. Успела страху натерпеться.
Видимо, все же придется поведать Лёньке историю расследования без купюр и в
полном объеме. Без вариантов. Зачем ей такие стрессы?
Но радость-то какая! Ненавистная Вероника вытворила нечто феноменально
возмутительное и гадкое, и это нечто перечеркнуло все ее заслуги перед фирмой,
подразумевай – перед Леонидом.
– Да ты что?! – изобразив удивление и одновременно озабоченность,
проговорила Лера. – Не могу в это поверить. А что же конкретно она наговорила?
– А конкретно то, что она разнесла по фирме сплетню, что тебя, якобы,
держали в обезьяннике в отделении полиции за кражу из супермаркета. Шампуней,
что ли… Причем, упорствует, ссылается на какого-то судебного пристава, который ей
об этом сообщил. Ты можешь себе представить, каково мне было это от Витьки
Панкратова услышать? А потом от Элеоноры? Я в бухгалтерию к ней зашел, а она
сходу с расспросами сочувственными. Типа, ну, как там Валерия Львовна, не болезнь
ли это у нее клептомания. Конечно, я тут же у нее и узнал, откуда ноги выросли, и