что гавкали. Вы их не боитесь?
Любовь Матвеевна заметно смешалась. Произнесла, пряча взгляд:
– Да нет, в общем… Со мной такого не бывало. Хотя грубиянки везде
встречаются.
– Кто ж спорит?.. Только, если уж христиане заявляют, что они из всех самые
лучшие, в ваших храмах хамов быть не должно. Вы согласны?
– Да кто ж вам заявляет, что он лучший, Лерочка? – растерялась тетя Люба.
– Тут и заявлять не надо. Я иногда в метро езжу. И одну картинку смешную
наблюдаю с регулярностью. Не часто, преувеличивать не буду, однако за душу берет.
Сидит такая тетенька на скамейке в вагоне. Кстати, может и стоять. Наряд
многозначительный – юбка до пят, черные чулки, растоптанные башмаки. Пыльные.
Платок на голове, естественно. Уткнувшись в книжку сидит. И окружающим всем
видно, что не детектив это, а молитвослов. Вопрос. Могла она его в обложку
спрятать? Могла. Но тогда чего-то ей не будет хватать, как я понимаю. Дальше. Вид
насупленный, как будто ее, праведницу, оскорбили. Как будто едет она не с людьми в
одном вагоне, а в плотном окружении нечистот, от которых боится испачкаться. И
такая от нее волна на всех нас идет… Ну как вам объяснить… У, грешники грязные! И
еще вопрос: а что, дома она не смогла свои молитвы прочитать, если она есть такая
праведница? Встала бы утречком пораньше, да и совершила обряд, или как у вас это
называется. Но ведь тогда этого же никто не увидит, верно я говорю?
– Но ведь не все же такие, Лерочка! – воскликнула, горячась, тетя Люба. –
Зачем на этих смотреть? Эти либо недавно к вере пришли и впали в ложную
праведность, или…
– Или что? Пришли давно, а ложная праведность при них осталась? Да еще и
пышным цветом расцвела. И почему, кстати, она ложная? Разве вас не так учат себя
вести?
– Меня? – поразилась от несправедливого обвинения Любовь Матвеевна.
– Ну, хорошо, не вас лично. С вами еще разобраться надо, насколько вы к
этому стаду принадлежите. Раньше бы не заподозрила.
Любовь Матвеевна от наезда оправилась и заговорила, стараясь произносить
слова ровно:
– Вы, Валерия Львовна, обвиняете православных в ханжестве? Я вас
правильно поняла? Что сказать… Перегибы в любом деле бывают, к сожалению.
Только, Лерочка, женщина, про которую вы мне рассказали, не обязательно ханжа.
Понимаете, среди верующих есть такие, которые внешнего мира боятся, стараются
круговую оборону держать, вот и сидят насупившись.
– И чего они боятся? Трогать их никто не собирается.
– Так ведь насмешек же боятся. Издевок Вот и ведут себя, как в кольце врагов.
– Я, Любовь Матвеевна, по жизни нахожусь, как в кольце врагов, иначе бы не
выжила. Наверно, и характер у меня не сахар. И нагрубить могу. Если выведут. Но
хамить, оттого что считаю, будто я на порядок выше остальных, меня что-то не тянет.
А эти ваши тётьки, которые свечками при храме торгуют, хамят с великим
удовольствием, просто как песню поют.
Тут ее осенила идея, и она воскликнула с веселым раздражением:
– Любовь Матвеевна, а ведь вы, вероятно, даже не знаете, о чем я толкую!..
Там же у вас, в церкви, фейс-контроль полный! С вами эти тетеньки мед источают!
Как с прошедшей через систему опознавания «свой-чужой»!.. Правильно я говорю, а
Любовь Матвеевна?
Та потерянно молчала. Лера, естественно, видела, что соседку затюкала, но
желания подбирать выражения или сдерживать порывы не было никакого, а
напротив, было желание несколько поборзеть. Конечно, тетя Люба ни при чем, она не
виновата в личной Лериной трагедии. Но Лера решила, что коли в ее жизни все так
нехорошо, у нее есть свобода быть грубой.
Любовь Матвеевна отмерла и разлепила губы. И произнесла твердо.
– Знаете, Лерочка, что я вам скажу. Вы не на тех смотрите. Мы все, пока на
земле живем, не святые, далеко не святые. Вы на святых смотрите, кто сейчас на
Небесах, и кому мы о помощи молимся. Это и есть наш образец. Они именно то, что
из любого человека может и должно получиться по итогам жизни. Кто-то из них с
юности был свят, кто-то многие годы с грехами своими боролся и одолел лишь перед
кончиной, но важно, что достигнут результат. О них много написано, так что вы сами
можете почитать, чтобы узнать, каков у христиан православных эталон. И сравнить с
теми, кого видели в метро или за свечным ящиком в храме.
Валерия саркастически хмыкнула:
– Вы им о помощи молитесь? Надо же. И как они вам помочь могут, эти
добренькие святые? Ответьте мне на вопрос, Любовь Матвеевна: народ в церковь
приходит в основном небогатый. Полунищий. И отчего же так? Помолились бы
какому-нибудь святому старцу, он бы им бабла и отсыпал. Или вы специально в храм