Бурову, не могло быть иначе. И новый темп жизни ее устроил, и нервно-рваный
график рабочих дней, когда неделями приходилось спать по пяти часов в сутки, а
потом разрешать себе внезапный однодневный отдых на берегу Адриатики, и азарт
конкурентной борьбы, и хлопки и шипение шампанского по завершении очередной
фантастической сделки. И насмешливая похвала Антона. И, конечно же, Леру
устроили деньги, хорошие деньги.
Но как-то случайно она обнаружила, что у некоторых сотовых телефонов,
поступающих партиями на склад, имеются прицел, затвор и магазин, хотя по
накладным с мобильниками все было чики-поки. Это открытие ей сильно не
понравилось. Она не решилась задать прямой вопрос Антону, инстинкт
самосохранения воспротивился. А потом Лера стала ловить на себе нехорошие
взгляды его напарника, и не знала, как эти взгляды следует оценивать. Не знала, но
предположение сделала.
Тот же инстинкт самосохранения заставил ее действовать. Она придумала
болезнь, и больницу, и последующий отпуск за свой счет. Не теряя времени даром,
нашла по обмену квартиру в противоположном конце Москвы, там и затаилась.
Она была рада-радехонька серенькой должности менеджера-маркетолога на
сереньком предприятии по производству ламп. Однако вскоре Валерия поняла, что
лампы были не накаливания, а бегущей волны, а это круто. Что производство было
высокотехнологичным и инновационным, а само предприятие, в смысле стен и
оборудования, выглядело сереньким и неказистым только на невнимательный
взгляд.
От должности менеджера она быстро добралась до руководителя отдела
маркетинга корпорации «Микротрон», и там прижилась, по сходной цене предоставив
в эксплуатацию капиталисту Лапину свои мозги, изобретательность и энергию.
За всеми этими перипетиями муж куда-то делся, Лера осталась жить одна,
радуясь, что никто теперь не отвлекает ее от собственной, частной и отдельной
жизни и не отнимает время на чушь – носки, трусы, рубашки и котлеты вместо
яичницы.
Она утвердилась во мнении, что идеальные люди есть, но идеальных мужчин
не бывает. Неидеальные ее раздражали, некоторые из них – бесили. Леонид
Воропаев, с которым они оказались соседями по дачным участкам, ее тоже бесил, и
даже в большей степени, чем многие другие. Он был кондово-прямолинеен, шумен и
громогласен, и ему было откровенно наплевать на то, как высоко она о себе думает.
Леонид приобрел соседний с Валерией участок со старой халупой посредине,
предполагая развалюху снести и соорудить на ее месте что-нибудь пышное и
конкретное. Лера на тот момент уже отстроилась и свой типовой домик из бруса с
мансардой и крошечной верандой холила, как старушка любимую болонку.
Знакомство их началось с вульгарного дачного конфликта, зачинщицей
которого явилась Лера и в котором была, мягко говоря, не совсем права. Главной ее
целью тогда было доходчиво объяснить новичку, что ему никто не позволит наводить
тут свои порядки, а тем паче, ущемлять в правах, создавая пусть временные, но все
же неудобства. Она пронзала холодным взглядом и рычала, демонстрируя повадки
«одинокой волчицы», чем Леонида весьма позабавила. В его глазах соседка тянула
лишь на подросшего щенка мастиффа, задиристого и самоуверенного.
Прикидывая, сколько соседке лет, он все время путался и сам потом себя
правил. То ему казалось, что Лере нет тридцати, то приписывал ей все сорок.
Мелькающая ребячливость и бьющая через край энергия постоянно сбивали
Леонида с толку, замарывая предыдущие выводы, основанные на морщинках и
прочих возрастных несовершенствах.
Соседке вполне подошли бы варварские доспехи из дубленой кожи с медной
чешуей брони на груди, локтях и коленях. Этакая крепко сбитая и скорая на расправу
кельтская воительница. При условии, конечно, если у той воительницы имеется
светло-каштановая толстая коска, курносый веснушчатый нос и задиристое сопрано.
Ее воинственные наскоки Леонида не напугали и не вызвали ответного
раздражения. Странно, но он не увидел за ними ни склочности, ни, тем более,
мелочности. Вместо этого он рассмотрел твердый характер и природное стремление
делать все самой, ни на кого не рассчитывая и не полагаясь. А может, не было
никакого природного стремления? А может, просто так жизнь сложилась? И он
подумал, про себя усмехнувшись, что посмотрел бы на того мужика, который
заставит ее подчиняться. И тут же понял, что никакого мужика рядом с ней не
потерпит. И тогда он стал навязываться с дружбой.