какой другой причине, а именно потому, что вела слежку, и уржался. В таком прикиде
кого-то пасти! Не носят их девки и бабы камуфляжных кепок, не ходят в
бесформенных жеваных штанах и не катаются в автобусе, нацепив на морду желтые
автомобильные очки.
Хотя та, за кем московская дура следила, была еще тупее и «хвоста» так и не
заметила.
Про слежку он сообразил, потому что на следующий вечер натолкнулся на
фактурную бабу рядом с домом, на который навела его Верка Скворцова, подружка
шалавы Юльки. Одета она была уже иначе, как для хорошего кабака была одета, но
не узнать ее было невозможно. Тогда-то он и сопоставил факты, тогда его и осенило,
что все это неспроста.
К тому моменту он уже вволю успел набегаться за Юлькиной мамашкой,
потерял время и лишился единственного следа, отчего был зол и напуган. Скула
косяков не прощает.
Тем более, что Скула все сам просчитал и выдал своим хлопцам приказ,
простой и выполнимый. Для начала следует поговорить с Тонькой Лепехиной и
доходчиво объяснить, что дочкины шалости будет проплачивать Тонька. Актрисулька
кинется разыскивать свою маленькую дрянь, лишь бы отвести неприятности от себя.
Или предупредить, чтобы та в Глыбу не возвращалась. Она и кинулась, Сёма Пряник
умел быть убедительным. А он, Саша Крымский, метнулся по следу.
Он, Саша, громко заявил, что сделает все сам и без сопливых. Скула
проговорил лениво, поигрывая игральными костями:
– Мне ваши разборки с Пряником без интереса. Если считаешь, что очень
крутой, валяй. Но учти. Урон бизнесу пустяшный, но мне принцип важен. Никто не
может у меня безнаказанно воровать. Ты меня хорошо понял, Саша?
Саша хорошо понял босса, и не дрогнул под леденящей улыбкой того, кто
держал всю Глыбу с потрохами и окрестностями, и даже усмехнулся в ответ. Теперь
ему было не до смеха.
Первоначальный план у Саши был прост – проследить за Тонькой, выяснить,
где ее девка, а уж из девки вытянуть, куда она дела товар и бабки.
Все шло хорошо, а потом Антонина его заметила. Ему бы окликнуть ее с
улыбочкой, типа, какая встреча, и все такое… А Саша, придурок, шарахнулся в
ближайшую арку между домами, и Тонька всполошилась. Бросилась бежать, не
разбирая дороги. Что уж переклинило в ее куриных мозгах, но кинулась Тонька на
стройплощадку, забежала в подъезд недостроенной башни, затопотала наверх по
ступенькам. Саша – за ней. Разве у него был выбор?
Конечно, он у тебя был, придурок. Просто ждать, пока она оттуда выйдет. Но у
Саши тоже что-то переклинило в мозгах, и он продолжал гнаться за ней,
перепрыгивая через ступеньки. «Да погоди ты истерить, – разведя в сторону руки,
проговорил он с усмешечкой, когда нагнал ее этаже на десятом. – Перетереть нужно
один пустяк, и пойдешь себе дальше», а она продолжала пятиться к пустому проему,
там было много дверных проемов, и тоже смотрела с усмешечкой. Хотя, на самом
деле, со страхом и ненавистью. Потом он увидел в ее глазах удивление,
моментально сменившееся ужасом, когда Тонькина нога не нашла опоры. На помощь
он не успел. Курица безголовая. А что ему теперь делать?
Он купил чебурек у метро, запил газировкой, посидел на лавочке. Полистал
записную книжку. Нашел адрес Верки Скворцовой, с которой Юлька корешалась со
школы. Веркиным московским адресом он запасся чисто на всякий случай. Навряд ли
сбежавшая «шестерка» прячется у подруги. Ну, не дубина же она, в натуре? Но есть
шанс, что подруга знает, где Юльку найти.
Только у Верки его ждал сюрприз. Сюрприз в нехорошем смысле. Когда на
следующий день он позвонил в дверь ее квартиры, испуганная Скворцова
прорыдала, что Юльку убили, и ей, Верке, звонили из полиции и просили никуда не
уходить. Саша грязно выругался. И какого хрена он отложил дело на утро?! Скула его
теперь точно вздернет на крюк, на который вешают освежеванные туши в
разделочном цеху его мясокомбината.
Времени совсем не оставалось, могут подвалить менты. Не обращая внимания
на забившуюся в угол Скворцову, Саша кинулся шмонать по шкафам и полкам. Но то,
что искал, в скудно обставленной комнатушке он не обнаружил. Либо Юлька успела
все скинуть, либо и вправду была не идиотка и устроила себе схрон где-то в другом
месте.
Поговорил немножко с Веркой, отвесив для разогрева пару оплеух. Пригрозил,
что, если она соврет, то Саша будет разбираться с ее предками и братом-
школьником. Вернее, не Саша будет, он не страшный. Будет разбираться Скула.
Верка размазывала по щекам слезы и жалобно ныла, уверяя, что ничего
юлькиного не брала и знать не знает, о чем Саша толкует.