перестройку данный бизнес процветал, если вы забыли.
Отсидевши срок и осмотревшись на свободе, понял гражданин Куркин, что
нужно менять масть, потому как рэкет стал сходить на нет, уступив место
продвинутому рэйдерству. При всех амбициях наезды с захватом Куркину было не
потянуть, а идти шестеркой в какую-нибудь группировку натура не позволяет да и
возраст не тот. Вот и решил гражданин освоить другой родственный бизнес и освоил,
поставив на широкую ногу.
Базой ему послужило детективное агентство, которое он купил, оформив
учредительные документы на какого-то пенсионера. В главном офисе на
Кожевнической Фогель не светился, поэтому в лицо его знали только ближайшие
клевреты, обосновавшиеся совсем в другом месте. Фогель открыл филиал, и данный
филиал размещался, как вы, дамы и господа, наверно, сообразили, в
полуподвальном помещении муниципальной больницы на окраине Москвы.
Это полулегальное помещение было нужно Фогелю, чтобы при необходимости
было где решать некоторые практические вопросы, например, потолковать с
«клиентами», которые окажутся несговорчивыми или тупыми.
Работающих на него в основном офисе детективов, коих имелось трое, вполне
устраивало, что босс в тонкости процесса не встревает, график присутствия и
маршруты передвижения не отслеживает, а довольствуется отчетами по электронке и
поступлениями денежных средств на расчетный счет. Дела, которые вело агентство,
были незамысловатые и обычные – разводы, любовницы, любовники, мелкий
коммерческий шпионаж.
Бизнес шел ни шатко, ни валко, однако Куркина это не волновало. Время от
времени он самолично выдавал «мальчикам» задания, требуя скорейшего и
наиточнейшего выполнения, и они рыли землю носом, зная, что за такую работу их
ждут совсем другие чаевые. И не вдавались при этом в подробности, догадываясь о
подоплеке. Не гимназистки же, бывшие следаки, у всех за плечами нехилый опыт
работы в органах.
Подоплекой и целью являлся шантаж, но, как бы выразиться, организованный
и поставленный на поток. Обычный бытовой шантажист сосет из одного бедолаги,
может, из нескольких, ну, а Фогель наловчился расширять круг интересов. В конце
концов, что было ему нужно? Только зацепка, намек на какую-либо постыдную тайну,
а уж подтверждающий материал добывали профессионалы.
Замечу, что этот господин был креативен. Предъявив жертве компромат,
требовал за неразглашение плату в виде регулярных отчислений в некий
некоммерческий фонд, а платить, на минуточку, надлежало пожизненно. Однако
предоставлял выбор, или, если хотите, лазейку. «Клиент» вместо себя может
подставить Фогелю кого-то другого, но непременно более платежеспособного, либо
помельче, но зато двух. Сетевой маркетинг, короче.
Некоммерческий фонд – тоже его изобретение. Какая-то благотворительная
хрень по охране городских птиц. Или исторических памятников от птиц, неважно. Не
придерешься с наскоку: все потерпевшие вполне легальные жертвователи.
Накопивши таким образом деньжат на «Факторе», гражданин Куркин решил
вложиться в недвижимость и приобрел недостроенный спорткомплекс. Тот самый, на
пейнтбольном поле которого вы, Леонид Николаевич, любите снимать напряжение
рабочей недели. Как я понимаю, небедные людишки посещали заведение, я прав?
Ну, в основном? Конечно, небедные. И у каждого в шкафу по скелету, при нашей-то
действительности. Отличное место для клева.
Как выглядит владелец спорткомплекса, не было известно даже
управляющему. А Куркин, между тем, устроился в клуб гардеробщиком и получил
таким образом массу возможностей подслушивать, подсматривать и шарить. И
присматривать за собственным бизнесом, естественно. Он не желал, чтобы его
обворовывали наемные работники, присваивая часть выручки себе.
Похоже, исполняя роль убогого пенсионера, он получал извращенное
удовольствие. Нравилось ему ходить в потертой спецовке, подбирать за дорогими
гостями мусор, заискивающе им улыбаться и наблюдать, как те пузырятся и гнут друг
перед другом пальцы, в то время, как у этих «хозяев жизни» нет даже десятой доли
того, чем владеет мастер перевоплощения. Но это все мои домыслы, как психолог я
слабоват.
После работы Фогель сбрасывал с себя в каком-нибудь укромном месте
жалкое шмотье и принимал респектабельный вид. Жил он в очень хорошей и очень
большой квартире в Новой Москве, и соседям по этажу был известен как финансист,
спекулирующий бумагами на бирже, а не как одинокий подрабатывающий пенсионер.