― Извините, ― слабо откликнулся Гарри. Он решил, что нужно объяснить то, что он тогда сделал, но сил на это не было совершенно. ― Я… я не знал, что еще можно сделать. Я… я не мог дать им…
― Эй, притормози, Сохатик, ― встрял Блэк, сев на край кровати и схватив гаррину руку. Он выглядел более здоровым и счастливым, чем два дня назад, но Гарри заметил в его глазах боль, которая, казалось, никогда не уйдет оттуда. ― Мы не собираемся ругать тебя. Ты спас мне жизнь, за что я навеки твой должник… Ни о чем не беспокойся.
Гарри смущенно посмотрел на Блэка.
― Что? ― спросил он. ― Что происходит?
Блэк переглянулся с профессором Люпином и снова посмотрел на Гарри.
― Ничего такого, о чем стоит переживать, малыш, ― с широкой улыбкой ответил он. ― Ты и так много сделал. И сейчас уже наша забота всё уладить. ― Также с улыбкой Блэк потрепал волосы парня. ― Я так горжусь тобой, Гарри. Думаю, твои родители тоже бы гордились.
У Гарри возникло непонятное ощущение, что Блэк что‑то скрывает. Тот вроде как прощался с ним, но зачем? Блэка будут судить и установят его невиновность. По–другому и быть не может. Взглянув на профессоров Дамблдора и Люпина, парень заметил, что на их лицах появилось настороженное выражение. О чём они умалчивают? Неужели из‑за него дела стали еще хуже? Не возникло ли у Блэка еще больше неприятностей? Или у Дамблдора с Люпином?
― Что происходит? ― повторил Гарри, снова взглянув на Блэка. ― Почему ты прощаешься со мной?
Блэка вопрос, казалось, застал врасплох.
― Прощаюсь? ― переспросил он, прикасаясь к лицу Гарри. ― Я не собираюсь никуда уходить. Придётся, правда, побывать на суде, но главное, что ты знаешь правду и веришь мне. Я никогда даже и не надеялся на это. У меня появилось то, чего я буду с нетерпением ждать, пока вся эта неразбериха не разрешится. ― Блэк посмотрел на Люпина и лукаво улыбнулся. ― Если, конечно, твой опекун это позволит.
Профессор Люпин лишь усмехнулся.
― Посмотрим, Бродяга, ― ответил он. ― Ты же знаешь, я буду действовать в интересах Гарри.
Блэк хитро прищурился.
― В его интересах? ― усмехаясь, спросил он. ― По–твоему, не дать ему переехать к своему крестному отцу будет в его интересах? Ты ранил меня, Лунатик. Ранил в самое сердце.
Гарри слушал, а глаза медленно закрывались. Как же было приятно слышать профессора Люпина, в кой‑то веки расслабленного и с охотой шутящего направо и налево. Гарри всегда хотел, чтобы у Ремуса был повод быть таким. Все лишения стоили того, чтобы видеть профессора Люпина и Блэка такими, какими они, возможно, были до смерти его родителей. Гарри лишь надеялся, что всё это однажды не прекратится.
Прошло еще два дня, и Гарри наконец позволили выйти из своего убежища. И в тот же день в Ежедневном Пророке сообщили о поимке Блэка и дате судебного заседания. Статья, однако, чрезвычайно расплывчато повествовала о задержании Сириуса и месте его пребывания в настоящее время, а также о причинах, побудивших министерство созвать суд, вместо того, чтобы сразу подвергнуть Блэка Поцелую дементора, как сообщалось сначала. Заседание, по словам Пророка, пройдет на следующей неделе и будет закрытым, поэтому прессу туда не пустят. К сожалению, Фадж настоял и на отсутствии посторонних свидетелей, что означало ― Гарри и профессора Люпина там также не будет.
Профессор Люпин, впрочем, не слишком этому обрадовался, точнее, совсем не обрадовался. Он хотел быть там и поддержать своего друга, как должен был сделать двенадцать лет назад. Однако профессор Дамблдор сказал, что им и так бы не удалось там побывать, поскольку заседание совпадет с экзаменами, но это не успокоило ни Гарри, ни Люпина. Они оба были готовы пожертвовать ими, чтобы поддержать третьего члена своей «семьи».
Пока Гарри восстанавливался в гостевых покоях профессора Люпина, Сириус Блэк не отходил от него. Они говорили обо всем, что приходило в голову, но большей частью о тех ночах, когда было полнолуние, и Мародеры, превратившись в животных, бродили по лесу и его окрестностям. Профессор Люпин мало чем мог помочь Блэку в этом, поскольку с трудом мог вспомнить хоть что‑то: тело его, равно как и ум, в те ночи занимал волк. Блэк рассказал также подробнее о трансформациях Люпина, и Гарри понял, что они далеко не прогулки по парку, а, напротив, очень болезненны и мучительны.
Профессор Люпин не слишком обрадовался этому рассказу. Он, очевидно, хотел сохранить свои мучения при себе.
Атмосфера в Хогвартсе разительно изменилась с «поимки» Блэка. Все расслабились, узнав, что Блэк сейчас далеко от Хогвартса. И гриффиндорцы наконец сняли своё круглосуточное наблюдение за Гарри, дав ему возможность дышать и время от времени прокрадываться к своему опекуну или крестному отцу. Он ничего не скрывал от Рона с Гермионой, и они трое были единственными учениками, которые знали, что Блэк всё ещё в Хогвартсе. Иногда друзья даже приходили вместе с Гарри к Блэку и Люпину, горя желанием узнать побольше о двух столь дорогих для Гарри людях.