— Гарри, я знаю, тебе больно, однако я советую расслабиться и не двигаться, — сказал Люпин настойчиво. — Насколько давно у тебя боли в ребрах?
— Ээ… три недели, я думаю, — пролепетал Гарри. — Мм… а кто вы?
— Меня зовут Ремус Люпин, — мягко сказал мужчина. — Я новый преподаватель по Защите от Темных Сил.
Звук шагов стих только у двери. Сил повернуть голову у Гарри не было — они быстро его покидали, сознание уплывало. Закрывая глаза, мальчик услышал знакомые голоса, говорившие о чем‑то, потом посетители поспешили к его кровати. Мальчик чувствовал, что душа его зависла где‑то между миром живых и мертвых, и только не прекращающаяся боль держала его здесь.
Постепенно все, что волновало мальчика в этом мире отошло на второй план, и Гарри провалился в ласковую темноту, в которой мечтал очутиться с тех пор, как возвратился на Прайвет–драйв. Он не заметил суеты вокруг, на расслышал истерических воплей министра Магии, совместно с другими работниками министерства требовавших разбудить его для дачи показаний о Сириусе Блэке.
Никто не понимал действий Блэка: зачем надо было похищать мальчика, в особенности Мальчика–Который–Выжил, лишь за тем, чтобы отпустить? Однако всем было ясно, чем бы не руководствовался сбежавший, у него имелся четкий план действий, и Гарри Поттер играет в нем не последнюю роль.
Глава 4. Знакомства.
Тихие голоса выдернули Гарри из забытья. Открыв глаза, мальчик был ослеплен ярким светом, и ему пришлось зажмуриться. Повернувшись на другой бок, он удивился тому, что не чувствует никакой боли. Что‑то здесь было не так. Он ясно помнил наказания, помнил невыносимую боль, помнил Полуночника.
Гарри вновь открыл глаза и резко сел. Все вокруг поплыло, однако он не заметил этого. Полуночник был его собакой, чтобы не говорили остальные. Он обязан найти пса и удостовериться, что с ним все нормально.
Легче сказать, чем сделать. Гарри уже был готов спрыгнуть с кровати, когда кто‑то из присутствовавших в комнате заметил, что он очнулся. Мальчик был еще немного дезориентирован, к тому же без очков, так что не мог сказать, сколько людей находилось возле него. Чьи‑то руки удержали юношу, не давая встать с постели, голоса других сливались в набор бессмысленных звуков, будто те говорили на неизвестном ему языке.
Как бы нелогично не выглядело его поведение, Гарри пытался вырваться на свободу из сильных рук, пока силы и желание вырваться не оставили его. Его слабое тело повалилось обратно на кровать. Мальчик чувствовал, что слишком устал, однако знал: засыпать нельзя. Ему нужно было найти Полуночника.
— Гарри? — знакомый голос пробивался сквозь мутную пелену. Растерянный мальчик долго не мог понять, кому же он принадлежит, пока не понял, что с ним говорит Дамблдор. — Гарри, ты должен отдыхать. Ты понял меня?
Юноша только кивнул головой, стараясь сфокусировать взгляд на белом пятне, которое было лицом Дамблдора. У него было много вопросов, но не было сил, чтобы озвучить их. Один из этих вопросов состоял в том, где он находился, хотя ему было все равно — главное, что не на Прайвет–драйв. Также Гарри хотел спросить, что случилось, хотя испытывал странное ощущение, что ответа лучше не знать.
Но был один вопрос, не задать который мальчик не мог. Собравшись с силами, он хрипло спросил::
— Где Полуночник?
Мягкая рука легла на лоб Гарри.
— Кто такой Полуночник, Гарри? — тихо спросил директор Хогвартса, но в его голосе слышались нотки нервозности. Как будто Дамблдор боялся ответа мальчика.
— Моя собака, — взволнованно произнес Гарри. Тон Дамблдора ему не нравился. Вдруг что‑то случилось с Полуночником — его единственным другом, с которым он мог поделиться всем чем угодно? — Пожалуйста… он лишь пытался защитить меня от дяди Вернона. Ч‑что–то случилось с ним?
Повисшее недолгое молчание только увеличило беспокойство юноши.
— Гарри, не мы тебя забрали от дяди и тети, — осторожно начал он. — Мы поговорим об этом позже, сейчас же я хотел узнать, почему тебе потребовалась собака для защиты от дяди?
Услышав вопрос, Гарри сразу отвернулся. Как ему объяснить Дамблдору, что он не мог постоять за себя — он, который дважды встречался с Волдемортом лицом к лицу? Что если директор и остальные тоже решат, что он всего лишь бесполезный урод, как говорили Дурсли и все соседи?
— Ремус, Артур, можете отпустить его, — мягко произнес Дамблдор, затем подал мальчику очки и подождал, пока тот их оденет. — Гарри, поверь, мы не собираемся осуждать тебя. Я не знаю, что тебе наговорил твой дядя, однако избиение ребенка не позволительно для взрослого. И я не понимаю, почему ты до сих пор никому не рассказывал об этом?