Профессор Люпин оказался прав — ученики поняли всю серьезность ситуации и угрожающую опасность. Казалось, все гриффиндорцы взяли на себя роль телохранителей Гарри и пытались охранять его, как только могли. Причем оказалось, что в этом гораздо больше плюсов, чем минусов. Ведь чем ближе был матч по квиддичу, тем больше накалялась атмосфера между факультетами Гриффиндор и Слизерин. Уже произошло несколько стычек, а для слизеринцев стало нормой делать все возможное, чтобы запугать Гарри Поттера, заставить его нервничать. Некоторые даже пытались убедить Гарри, что снова видели Сириуса Блэка в замке, другие, едва Гарри оказывался рядом, принимались обсуждать все преимущества для убийства кого‑нибудь именно на поле для квиддича.
Теперь профессор МакГонагалл вместе с мадам Хуч наблюдали за тренировками команд, которые стали намного длиннее и изнурительнее, чем были раньше. Оливер Вуд все сильнее гонял команду, но никто не осмеливался жаловаться, ведь все игроки не меньше Оливера хотели разгромить Слизерин. Никого не волновало, что погода с каждым днем ухудшается, что они приходят с тренировки поздним вечером промокшими до нитки.
За день до матча погода стала настолько плохой, что даже днем в коридорах пришлось зажечь факелы. Едва Гарри зашел в кабинет Защиты от Темных Искусств, у него сразу же возникло неприятное предчувствие относительно предстоящей игры. Ему вовсе не хотелось играть в такую погоду. Как же он увидит снитч? Сможет ли он вообще что‑либо различить?
Гарри занял привычное место в первом ряду между Роном и Гермионой — Рон справа, а Гермиона слева. Остальные ученики только сейчас начали медленно заходить в кабинет. Многие еще не успели вытащить учебники и приборы, когда дверь с грохотом закрылась, заставив всех подскочить. Гарри оглянулся, и его глаза расширились от удивления (а, может, от ужаса — прим. перев.) — к учительскому столу в развевающейся мантии направлялся профессор Снейп. Люпин, наверное, действительно очень болен.
— Этого не может быть, — пробормотал Рон. — Скажите мне, что я брежу. Ну, пожалуйста!
Гарри не рискнул что‑либо ответить. Профессор Снейп тем временем пролистал учебник и открыл одну из последних глав.
— Откройте книги на странице триста девяносто четыре, — раздался его холодный голос. — Сегодня мы поговорим об оборотнях.
Не желая обрушивать на себя злость профессора, Гарри послушно открыл указанную страницу. Он буквально чувствовал на себе пристальный взгляд Снейпа, очевидно, только и ждущего, чтобы кто‑нибудь начал возражать. Это была проверка, обычная /для Снейпа/ и не сложная /для Гарри/. И парень решил не давать профессору повода себя наказать.
А Гермиона, к сожалению, не смогла сдержаться.
— Но, сэр, — начала она. — По программе мы должны изучать оборотней лишь в следующем семестре. Сегодня мы должны были начать Древесных гнилюков…
Профессор Снейп, не сводя с Гермионы взгляда, медленно направился к ней.
— Десять баллов с Гриффиндора за реплику без разрешения, мисс Грейнджер, — прошипел он. — А теперь кто мне скажет, чем оборотень отличается от обычного волка?
Рука Гермионы взлетела в воздух, но Снейп предпочел ее не заметить.
— Никто не знает? Жаль. Вы отстали. Это говорит о том, что профессор Люпин, так сказать, не совсем компетентен.
На этот раз осмелился заговорить Дин.
— Он лучший учитель по Защите от Темных искусств из тех, что у нас были, — выпалил он.
Несколько учеников закивали, но все‑таки сочли за лучшее вслух ничего не говорить.
— Еще десять баллов с Гриффиндора, мистер Томас, — произнес Снейп. — Если вы и дальше будете продолжать, у Гриффиндора очень скоро не останется баллов, к тому же, вы меня рассердите. Ну, кто‑нибудь знает ответ?
Гермиона все это время не опускала руки.
— Пожалуйста, сэр, — произнесла она. — У оборотней более короткая морда и…
Профессор Снейп оперся на стол Гермионы и навис над ней.
— Еще одно слово, мисс Грейнджер, и вы будете наказаны до конца семестра, — прорычал он. — Еще десять баллов с Гриффиндора за невыносимое всезнайство.
Гермиона опустила руку и уставилась в стол. По–крайней мере раз в неделю кто‑нибудь называл ее всезнайкой, но она никак не ожидала услышать такое от учителя. Слова Снейпа глубоко задели ее. Гарри заметил, что Гермиона вот–вот готова заплакать. Он еле удержался, чтоб не сказать чего‑нибудь перед профессором Снейпом. Гарри начал читать главу, но заметил, что с Роном что‑то происходит. Рыжик кипел от злости и был готов бросится защищать Гермиону, что было чревато большими неприятностями, поэтому Гарри не оставалось ничего, как наступить тому на ногу.
Рон тотчас повернулся, его глаза сверкали, требуя разъяснений. Гарри ответил умоляющим взглядом, надеясь, что друг его поймет. Рон закатил глаза и продолжил сверлить Снейпа взглядом.
До конца урока никто больше не проронил ни слова. Ученики скрипели перьями, конспектируя главу об оборотнях. Чем дальше Гарри читал учебник, тем больше, к своему удивлению, находил общего между оборотнями и Люпином. У оборотней после обращения в полнолуние очень трудный период, связанный с нормализацией веса. Также оборотни в течение двух недель до полнолуния выглядят нездоровыми. «Профессор Люпин был очень худым и выглядел больным, но это ведь не означает, что он оборотень?» — спросил у себя Гарри и твердо ответил: «Разумеется, нет».
Но чем больше он узнавал об оборотнях, тем неуверенней становился. В нем рос страх. Было слишком много совпадений, их уже не спишешь на случайность. «Но если он оборотень, то почему не рассказал мне? — побледнел Гарри. — Он ведь мой опекун! Может, именно поэтому Люпин ничего и не сказал? А что если никто не знает об этом?»
В конце занятия Снейп задал написать, два свитка о способах распознать и убить оборотня. Такое большое задание вызвало волну возмущения в классе, ведь в выходные должен был состояться матч по квиддичу. Гриффиндор против Слизерина, не больше не меньше. Лишь только Снейп позволил ученикам уйти, все поспешили к выходу. Все, кроме Гарри.
Гарри осторожно подошел к учительскому столу. Профессор Снейп в это время складывал вещи, делая вид, что не замечает гриффиндорца.
— Профессор? — тихо обратился он.
Снейп резко развернулся, заставив Гарри отступить на шаг.
— Я не хотел вас беспокоить, но мне стало кое‑что интересно, — неловко продолжил Гарри, избегая взгляда Снейпа. — Я прочитал, что закон запрещает оборотням иметь детей. — Гарри медленно поднял взгляд на Снейпа. В глазах гриффиндорца читалась мольба. — А что насчет усыновления?
Профессор Снейп на секунду задержал на Гарри взгляд, потом схватил кусок пергамента и перо. Обмакнув его в чернильницу, он что‑то быстро написал, затем вновь взглянул на Гарри.
— Я не знаю все законы и статьи, Поттер, — ответил Снейп со скрытым раздражением в голосе и протянул записку. — Посмотрите в этой книге, она должна вам помочь, но иногда бывает лучше спросить у того, кто это точно знает.
Гарри потупил взгляд и засунул записку в карман. Он не был до конца уверен в своей догадке, поэтому не собирался сразу идти и обвинять в чем‑либо Люпина.
— Думаю, это мне поможет, — пробормотал Гарри. — Спасибо, профессор.
Он вышел, так и не взглянув на профессора Снейпа. Внутри у него до сих пор все стояло верх дном. Дамблдор предупредил его, что это состояние может затянуться на некоторое время, но Гарри надеялся, что оно исчезнет сразу. Он чувствовал, что профессор Люпин понимает его как никто другой. Если Гарри потеряет его, то он не вынесет этого.
Гарри в ту ночь спал очень плохо, если вообще спал. В голове бушевали сотни мыслей, им вторили звуки бури, разыгравшейся на улице, — все это мешало заснуть. Вспышки молнии освещали спальню, за окном то и дело завывал ветер, заставляя дребезжать стекла. «Ну и игра будет сегодня», — невесело усмехнулся про себя Гарри. Стало рассветать, и он, наконец, оставил свои бесплодные попытки уснуть. Захватив с собой учебник по Заклинаниям, Гарри спустился в Общую гостиную. Гриффиндорец подумал, что если буря не утихнет, то ему явно потребуется заколдовать очки. Нужно непременно сделать их водоотталкивающими.