— Ты закончила? — со всей ненавистью, которую она чувствовала к этой девушке, спросила Василиса.
— Мне интересно, — она обратилась к своей свите. — Ей кто-то позволял открыть рот? — учтиво поинтересовалась она. Её свита отрицательно помотала головами. — Так кто разрешил тебе, Огнева, открывать пасть? Когда тебе скажут, тогда будешь говорить. Теперь за тобой не стоят влиятельные мамочка и папочка, которые всегда заступятся за свою дочурку ведь та — слабохарактерная слабачка, никто, выскочка, ничего не умеющая, но которая хочет казаться крутой. Запомни: ты никто! И звать тебя никак! За тебя больше никто не будет заступаться или защищать, ведь мамочка и папочка скончались. Какая жалость! — без доли сожаления говорила Инга, упиваясь слезами, которые покатились по щекам Василисы, и она опустила голову, чтобы хоть как-то скрыть это. — Ты больше никому не нужна. Маленькая, бедная сиротка, оставшаяся без родителей и которая в скором времени будет жить на улице, — злорадство и гордыня насквозь пропитали её слова, Инга гордилась тем, что довела Василису до слез.
— Только если нас решат выселить, — вдруг раздалось за спиной Василисы, а Инга со своей свитой вздрогнули. — Что маловероятно, ведь квартира моя.
Фэш.
Я приехал на стоянку, но нигде не мог найти Василису. Обычно она ждала меня возле лавочки, но сейчас её там нет. Решив подождать её несколько минут, я вдруг заметил, как Василиса и еще какие-то три девочки, которых я, кажется, уже видел на какой-то из тренировок, о чем-то разговаривали. Точнее, говорила только одна. Василиса же опустила голову и слушала. Почуяв неладное, я вышел из машины и направился в их сторону.
—…ты больше никому не нужна. Маленькая, бедная сиротка, оставшаяся без родителей и которая в скором времени будет жить на улице, — первое, что я услышал, а затем тихий всхлип Василисы. За все время, что мы прожили в одной квартире, я ни разу не слышал, чтобы она плакала, только тогда, в первый день одна слеза прокатилась по её щеке. Все. И сейчас я был очень зол. Они довели Василису до слез. С этим следует разобраться.
— Только если нас решат выселить, — произнес я, становясь прямо за спиной Василисы и с удовольствием замечая, что эти трое вздрогнули. — Что очень маловероятно, ведь квартира моя, — начал глумиться с них. Они неправы. Василиса нужна мне. Она стала мне если не сестрой, то другом точно. И обижать её я не дам. — Василиса, — она резко повернулась ко мне, и я заметил уже покрасневшие глаза и дорожки слез, которые катились по её щекам. Пришлось крепко сжать челюсть и кулаки, девушек я не бью. Но проучить могу.
— Фэш… — тихо произнесла моя подопечная. Я хмуро смотрел на неё.
— Василис, ты почему опаздываешь? Я все понимаю, решила пообщаться с коллегами, но мы вроде как договорились в магазин ехать. Ты обещала научить меня готовить, а сама задерживаешься, — говорю специально, чтобы все слышали. Василиса помнит об этом, она ни разу не нарушала обещания, а вот эти три клуши должны все услышать.
— Ой. Да, я уже собиралась уходить, но они меня догнали и… — она не договорила, я и так все понял.
— Вы подруги моей сестры? — заметив непонимающие взгляды, я мысленно ухмыльнулся и принялся объяснять: — Ну как, я провел с Василисой столько времени, что уже привык звать её сестрой. Пусть и не родной, но сестрой, — я уже ухмыльнулся по-настоящему, заметив злые взгляды в сторону Василисы и её счастливую улыбку. Ничего, Василис, это еще не все.
— Да, мы её подруги, — сказала та же девушка, что довела Василису до слез. Значит, считает себя главной, ведь две остальные только покивали на её слова. — Господин Драгоций, а вам не тяжело с ней жить? — она указала на Василису. — Она же такая неряшливая и невоспитанная, — важно произнесла она заигрывающим голосом. Это она что, пытается флиртовать со мной?! Если бы я не умел контролировать себя, точно бы рассмеялся.
— Правда? — поинтересовался я. Она закивала, довольная тем, что я кажется «поверил» ей. — Странно. У нас всегда чисто. Что в квартире, что у неё в комнате, — я специально выделил «у нас». — Кстати, Василис, а ты почему плачешь? — до этого я «не обращал» внимания на её слезы, хоть и заметил их с самого начала, но нужно играть свою роль до конца.
— Мы сценку разыгрывали! — вскрикнула все та же блондинка. Хм, правду говорят, все блондинки — стервы. Те две девушки за её спиной закивали. — А Василиса показывала нам свое актерское мастерство.
— О, не знал что ты так хорошо играешь, Василис! Может вместо школы бизнеса и финансового университета тебе пойти в театральный? Нет, ты будешь управлять компанией отца, я буду тебе помогать, но ты сможешь стать и актрисой, — задумчиво проговорил, зная, что такого никогда не будет. — В принципе, ты и так помогаешь мне с делами компании, ведь я управляющий в твоей только до твоих восемнадцати, а потом мы уже сможем стать нормальными партнерами по бизнесу. Ведь пока твоя подпись действует только вместе с моей, а так укладывать сделки неудобно. Я получил компанию отца и стал временным управляющим твоей компании. Вот когда я передам тебе все бразды правления, тогда сможем выполнить кучу наших идей, которые пока никак не реализовать, — я наигранно огорченно выдохнул, заметив непонимающие и удивленные лица этих трех клуш, победно улыбнулся, незаметно для них, но не для Василисы, и подмигнул ей. Она сразу все поняла и улыбнулась мне. За этот месяц я ознакомился с делами компании отца и Огнева, но решил разделить обязанности, и Василиса помогала мне принимать важные для компании решения. Пусть она почти ничего не понимала с начала, но я помог ей разобраться в половине, и сейчас она уже самостоятельно может заключать маленькие сделки в компании. Но это пока.
— Ну раз ты будешь мне помогать, то я правда могу подумать о театральном, — нет. Она не подумает. Как только этот разговор закончится, она сразу выкинет это из головы. Отец завещал ей компанию, а она хочет продолжить его дело, сама сказала мне, что хочет быть, как папа. Поэтому любые другие возможности она закрыла для себя, и все.
— Могу я присоединиться к вашему спектаклю? — позволение мне не нужно, я уже давно начал свой. — Эм… простите, мисс, не знаю вашего имени, — я обращался именно к обидчице Василисы.
— Инга. Меня зовут Инга, господин Драгоций, — довольная вниманием, произнесла эта Инга.
— Что же, Инга, — её имя я выделил. Потом положил руку на плечо Василисы и слегка сжал его в качестве поддержки и развернул к этой компании, чтобы она увидела их лица, когда я закончу этот разговор. — Еще раз я узнаю, услышу или, что будет хуже, увижу, как ты довела мою Василису до слез, то, поверь, тебе будет плохо. Нет, девушек я не бью, но кто сказал, что не могу превратить твою жизнь в Ад? Я могу сделать так, что тебя выгонят из этого зала, твои родители лишатся работы и их не примут никуда, кроме как дворниками, а тебе придется скинуть лишние килограммы, ведь кормить-то так хорошо перестанут. Помнится, я видел, как тебе тяжко ты прыгаешь. Вот похудеешь, и легче будет. Только это тебе уже будет ни к чему, — я произнес все это с легкой улыбкой, с удовольствием следя за тем, как лицо этой Инги вытягивается, а её подручные, иначе их назвать нельзя, с ужасом смотрят на меня. — И я не шучу. Заступиться за Василису я в состоянии, и не позволю обижать её. Кстати, Василис, тебе не тяжело? Сумка, наверное, нелегкая. Давай её сюда, — она без препирательств отдала сумку мне. — Счастливо оставаться, — я отсалютовал им и потянул Василису за собой к машине. Когда эта компания скрылась из моего поля зрения, Василиса резко меня обняла, заставляя остановиться.
— Спасибо, — прошептала она мне куда-то в грудь, ведь выше не доставала. Я сел на корточки, и она оказалась выше меня только на половину головы. Так ей легче стало меня обнимать, и она только крепче прижалась ко мне. Я же обнял её в ответ. Приятно, когда тебя вот так вот тискают, как будто ты единственный человек, который есть. Впрочем, так и есть. Я единственный остался у Василисы. У меня теперь есть она, хоть и сестра имеется.
— Я уже сказал, но повторю: я не позволю никому тебя обижать. Ты не стала мне подругой, ты стала мне сестрой. А что я буду за брат, если позволю кому-то тебя обижать? — поинтересовался я у неё, наслаждаясь объятиями. Давно меня никто не обнимал.