У меня от удивления челюсть отвешивается до пола. Как она догадалась? Смотри на Тима. Интересно, что он ответит.
– Да, мама. Я.
– Господи! – бабушка закрывает лицо руками. Дедушка обнимает бабушку за плечи, гладит по спине, успокаивает её как может.
– Ну что ты Люба. Всякое бывает. Не плачь.
– Позор-то какой, – всхлипывает бабушка.
– А в чём позор? – спрашивает Тимофей. – Мы не кровные родственники. Да вот так случилось. Я понимаю, что это пока в голове не укладывается. Но отступать я не собираюсь. Надо просто признать это мама.
– Так это Рада, значит, из-за тебя сбежала. От твоих домогательств, – бабушка будто не слышит.
Мы переглядываемся с Тимом и одновременно пожимаем плечами.
– Каких ещё домогательств? – спрашивает Тимофей.
– Ба. Никаких домогательств не было. Это я дура влюбилась в него без памяти и проходу не давала.
Бабушка убирает руки от лица. Теперь впивается своими глазами в меня.
– Да. И не смотри на меня так. Я его не выгораживаю. Вот такая нехорошая и бесстыжая. Прицепилась к нему и совращала как могла. Он и не сдержался.
– Это я во всём виновата, – качает головой бабушка. – Не надо было оставлять вас наедине.
– Незачем жалеть о прошлом уже Люба. Уже ничего не изменить.
В этот момент Димка открывает глаза, видит ТИмофея, тянется к нему и говорит громко “папа”. В тишине комнату его голос отчётливо слышно. Мне кажется, у всех в этот момент перехватывает горло от счастья, ну у меня и Тима точно. Он прижимает сына к своей широкой груди, целует в макушку и победоносно смотрит на меня.
– И когда это ты успел его научить? – спрашиваю его.
– Так, в самолёте несколько раз ему сказал, а он запомнил. На удивление сообразительный малыш, весь в папу. Да?
– Ну да. Конечно. Мама участия не принимала, – усмехаюсь я.
– Гены они такие, – совершенно серьёзно соглашается Тим, игнорируя мой сарказм.
–Рада, как назвала? – интересуется бабушка. Ей уже лучше, да и любопытство распирает, поэтому страдания пока отложены.
– Дмитрием назвала. Дмитрий Тимофеевич Медяков.
Тимофей вскидывает на меня глаза.
– А почему не Грозный?
– Потому что я мать-одиночка.
– ЗНачит, это дело надо исправлять. Завтра же идём в ЗАГС, – он даже не спрашивает, а констатирует факт.
– Что ты! – машет руками бабушка. – У девочки первое замужество, а ты хочешь её просто в ЗАГС потащить?
– А что такого? – удивляется Тим. Димке надоедает сидеть у отца на руках и он просится на пол.
– Как что? Надо подготовиться. Хотя бы две недели. Платье выбрать. Ресторан. Позвать гостей, – бабушка говорит,а её взгляд прикован к Диме. Она словно курица-наседка настороженно смотрит на малыша, чтобы заранее предотвратить его падение.
–Рада ты хочешь такую свадьбу? – спрашивает Тим.
– Нет.
– Хоть вы что мне говорите, но свадьбе быть. И я всё устрою, – ставит нас перед фактом бабушка. – Вы лишили меня радости ожидания внука, пока ты была беременна, и радости его рождения. Уж свадьбы я вам не дам меня лишить.
Дима останавливается перед бабушкой, его привлекает яркий цветок на её юбке. Он заворожено смотрит, трогает пальчиком, пытается лизнуть. Сердце бабушки не выдерживает этой мимишности и она сгребает его в охапку, целует толстые щёчки, прижимает к себе.
– Мой внучек. Какой красивый мальчик. Самый-самый красивый. Правда, дед?
Дедушка, конечно же, соглашается.
Эпилог
Небо окрашено в пурпурные цвета, которые словно градиентом растянул невидимый художник по полотну неба. Солнце, склонившись к воде, бросает свои лучи на водную гладь и к розовым оттенкам примешивается золотой.
Это мой любимый момент здесь на острове. Каждый день я прихожу к океану и наблюдаю, пытаясь запечатлеть в памяти всю красоту и буйство красок.
– Так и знал, что найду тебя здесь, – шепчет на ухо любимый голос и руки, скользнув по моей талии, крепко прижимают к его твёрдой груди. По телу пробегает дрожь. Я до сих пор, даже спустя год, как женаты, не могу поверить, что мы вместе. Скольжу в его руках, разворачиваюсь к нему лицом и пытаюсь поцеловать. Он высокий и если не наклонится, то мне не допрыгнуть. Но такого ещё ни разу не было, чтобы Тимофей отказался от поцелуя.
Я счастлива! И от осознания собственного счастья сердце заходится галопом. Страшно представить, что я могла бы до сих пор жить в Питере вдвоём с Димой, если бы не встретились с Тимофеем случайно в супермаркете.
Он прикусывает мою нижнюю губу, целует в уголок губы.
– Не представляю, что было, если бы я не нашёл тебя.
Мы даже думаем об одном и том же.
– Что за спор у вас был с Сергеем? – спрашиваю я. Ещё утром я стала случайным слушателем их разговора.
– О, это старая история.
– Расскажи.
– Да ничего особенного. Просто поспорили.
– На что?
– Неважно, – усмехается Тимофей. – Так, глупость.
– И всё же?
– Ну хорошо. Я же знаю, что не отстанешь.
– Не отстану, – подтверждаю я.
– Три года назад мы поспорили с Серёгой, что я воспитаю тебя в течение месяца.
Фыркаю от смеха.
– Ну и как? Получилось?
– Сама же знаешь, что нет. Теперь я должен выполнить его желание.
– Ох, уж эти желания, – вспоминаю как сама, воспользовалась своим.
– Ну твоё желание выполнять было очень приятно.
– А упрашивать пришлось, как маленькую девочку, – смеюсь.
– Я хотел быть правильным. А Серёга требует невозможного.
Поднимаю бровь.
– Я должен найти ему девушку. Уже всех знакомых перебрал, а ему ни одна не нравится.
– А как же Алеся?
– А она согласится?
– Уж на одну встречу-то уговорю.
– Тогда надо попробовать.
Дуновение ветерка приносит с собой тихий плач ребёнка.
– А где Дима?
– Уснул. Я ему сказку даже рассказать не успел. Нянечка в доме.
– Устал бедняжка.
– Зато у нас с теперь есть время побыть одним.
Беру Тима за руку и веду к воде. Мягкий песок приятно ласкает ступни, длинный подол юбки уже намок и обвивается вокруг ног. Идём вдоль берега и просто молчим. Не хочется ничего говорить. Смотрю на Тима и встречаюсь с ним взглядом.
– Ты счастлива? – внезапно спрашивает он.
– Конечно.
Вновь притягивает меня к себе. Убирает непослушный локон с моего лица, отводит за ухо.
– А ты не хочешь мне ничего сказать?
– Нет, – улыбаюсь.
Неужели от него ничего не скрыть? Уже много раз замечала, что он всегда первым узнавал мои тайны, будто мне в голову встроен датчик, который передаёт сигнал лично Тиму.
– А мне кажется ты врёшь.
– С чего бы? Мы же договорились друг другу не врать.
– Не верю. Даже я, мужчина , заметил, как потяжелела у тебя грудь. Сколько уже?
– Ничего она не потяжелела.
– Мне виднее. Признавайся.
Его горячая ладонь накрывает мою грудь, и тело реагирует мгновенно.
– И вот ничего от тебя не скрыть.
– Ничего.
– Я сама недавно узнала. По моим подсчётам недель десять, двенадцать.
– Значит, пора возвращаться домой.
– Вот поэтому я и не хотела говорить. Давай ещё немного побудем на острове. Здесь так волшебно.
– Хорошо. Но только неделю и не больше.
Его рука замирает на моём ещё плоском животе.
– В этот раз должна быть девочка, – делится со мной Тим. Хотя я это слышу не в первый раз. Тимофей безумно любит сына, но не забывает намекать, что хочет ещё детей.
– Бабушка с дедушкой, с ума сойдут от радости. Ты им ещё не говорила?
– Нет. Ты первый.
– Я люблю тебя, – шепчет тихо, а у меня от его слов даже слёзы наворачиваются.
– И я тебя тоже.