Мне всегда нравилась мамина внешность, а когда я недавно увидела бабушку, поняла, что мама сильно на неё похожа. И этот индюк…тоже красивый. Надо быть слепой, чтобы не увидеть какие рельефные мышцы у него на руках…груди…животе.
Так. Стоп. Что-то меня не туда несёт.
Даю установку себе. Тимофей Грозный – моральный урод. И даже внешность его не спасёт. Знаю я таких, девчонок за пять минут убалтывают, а потом они с животами, а через девять месяцев его ребёнка воспитывают. Знали, видели, не хотим туда.Хорошо быть некрасивой, никто на танцы не приглашает, дружбу не предлагает, живёшь себе сам потихоньку. И я бы жила как раньше. Я ведь даже в училище художественное поступила, правда с сентября ещё ни разу не показалась там. А теперь ещё и эти увезли. Наверно, теперь отчислят. И с квартирой облом, зря только деньги за месяц вперёд заплатила.
Так-с, что тут из шмотья есть?
Лезу в шкаф, на полках пусто, а на штанге висит пара каких-то платьев.
Бабы его, что ли?
Прикладываю к себе.
Не. Не мой размерчик. В груди будет слишком свободно, мне до третьего размера как до Китая. Вешаю платье обратно .
Значит, придётся спать в футболке. Надо было вещей с собой побольше брать.
Ложусь в кровать и моментально засыпаю.
*** ***
– Ты вставать собираешься? – надо мной гремит ненавистный голос индюка.
– Чего тебе надобно старча? – зеваю и поворачиваюсь на другой бок.
– Ты что не слышишь? Вставай, я тебе говорю.
– Зачем в такую рань? – бурчу из-под подушки. – В тебя, что энерджайзер с утра поставили.
– Рада!
– Отстань. Я спать легла в три, а уснула в четвёртом часу. Дай поспать.
– Не отстану. Мне ещё в офис ехать и по делам. Вставай!
– Тебе надо – ты езжай, а мне и так хорошо.
– Если ты сейчас же не встанешь, мне придётся применить меры воспитания, – голос уже звучит рассерженно.
– Применяй.
Чувствую как одеяло, в которое я завёрнута, натягивается и меня тащит вместе с ним на другой край постели. Я так хочу спать, что мне всё равно. Ну, сдерёт он с меня одеяло. Я же не голая. В футболке и шортиках.
– Рада. Это не смешно.
– Отстань.
Я продолжаю сопротивляться. Он всё-таки сдёргивает с меня одеяло. И судя по наступившей тишине, что-то тут нечисто. Поворачиваю голову. Он стоит рядом с кроватью и молча смотрит на меня.
Ха. Тактику сменил. Молодец! Сработало. Привлёк внимание. Но не более. Прячу голову опять под подушку, а через секунду мне по ягодице прилетает шлепок.
Я взвизгиваю.
– Ты что охренел?
Сажусь на кровати и потираю ушибленное место.
– Я предупреждал.
– На меня нельзя поднимать руку. Я ведь и сдачу могу дать, – грожу ему кулаком.
– Рада, собирайся. Мне правда некогда.
Он стоит в костюме, такой элегантный, стройный, мужественный и мне просто ужасно, как хочется сбить с него это превосходство. Решаю применить метод развратная студентка. В школе мы так изводили нашего историка. Он порой только от наших томных вздохов сбегал с уроков.
Смотрю на индюка пристально, придвигаюсь к краю кровати туда, где он стоит. И моя голова оказывается напротив его паха. Смотрю снизу вверх, вздыхаю, как учила меня Надя, подружка.
В его глазах промелькивает растерянность.
То, что надо!
Ещё несколько секунд и он сам сбежит. Но индюк стоит, правда, глаза у него скоро на лоб вылезут от шока, похоже. Приходится подтолкнуть его к мысли, что надо валить отсюда. Протягиваю руку к его ширинке. А он всё равно стоит.
Блин, раньше это работало до того, как я успевала прикоснуться к мужчине. А теперь что делать? Рука замирает в нескольких сантиметрах от его паха. Да, похоже, я пролетела с этой выходкой. Совсем чувак бессовестный. Другой бы уже сбежал, чтобы не дай бог не быть причастным к разврату с племянницей. А этот стоит хоть бы что. И что теперь сдавать назад? Поймёт, что мухлюю. Заставляю себя преодолеть последние сантиметры и поглаживаю его ширинку.
Тимофей срывается с места и выходит из комнаты. А я охреневаю от собственной смелости и того, что у него оказывается под штанами стояк. Значит, я всё-таки могу возбуждать мужчин.
Глава 6. 1:1
Что это только что было?
Обхватываю голову руками и прислоняюсь затылком к двери. Я как маленькая девочка только что сбежал! Трусливо сбежал с поля боя. Это же проигранная битва. Теперь она будет знать мои слабости. Будет постоянно давить на это.
А что мне оставалось делать? –Пытаюсь оправдать себя. – продолжать стоять и ждать, когда она сделает мне минет?
А ты уверен, что она бы сделала? Она даже ширинку тебе не расстегнула, так слегка прикоснулась к брюкам.
Смотрю вниз, там, где заметно оттопыривается бугор. Да уже одна только эта реакция, преступление. Я ведь не педофил и не насильник. С какого хера меня завела малявка?
Арина со своими идеальными формами так не заводила , а эта пигалица с одного только взгляда подняла всё, что не должно было подниматься.
Писец!
Начинаю ходить по комнате, пытаюсь успокоиться, но её округлая попка маячит перед глазами и не желает стираться из памяти. И ведь сам виноват. Решил напугать её, думал, застесняется. Ага, прям красная вся стала от стыда. Я кажется, и то больше покраснел, чем она.
Ещё и шлёпнул её. Вот на хрена я это сделал?
Так. Надо успокоиться.
Останавливаюсь посреди комнаты. Выдыхаю. Вдыхаю через нос, выдыхаю через рот. Я должен выйти из комнаты абсолютно спокойным. Ложись, я тебе сказал. На девочек ты вставать не должен. Хотя она и не девочка. Девятнадцать, кажется, она говорила. И тело, созревшее уже. Никакая-то там девочка-подросток. У неё вполне взрослая фигура. И красивая, полная попа. Блин, опять. Лежать, я сказал.
Я выхожу из комнаты спустя полчаса. Успокоившись и успокоив своего друга. По-другому он лежать не хотел. Терпеть не могу рукоблудие, но рядом никого нет, кто мог бы снять напряжение. Теперь я ещё сильнее хочу, чтобы Арина поскорее приехала и мы помирились.
Только сейчас до меня начинает доходить, на какую муку я себя обрёк. Находиться в одном доме с человеком, который возбуждает, и его нельзя соблазнить…издевательство над самим собой.
– Рада, ты готова? – стучу в её дверь, не хочу опять оказаться в неловкой ситуации.
– Нет.
– Почему?
– Я уже отвечала на этот вопрос.
Вот стерва.
– Ты одета?
– Нет.
Так и знал, что она теперь назло будет делать. С ней надо жёстко. ДАже если она будет абсолютно голой, надо показать, что меня это не волнует. Толкаю дверь, готов увидеть её обнажённой, стискиваю зубы и хмурю брови, чтобы испугалась. На работе все боятся моего строгого выражения лица.
Но она полностью одета и сидит за столом, рисует. Опять напялила на себя этот парик, нанесла слой косметики, эти ужасные изумрудные линзы закрыли её естественный цвет.
Меня это бесит. Зачем она себя так уродует? Непонятно. А может, так и лучше. Зато теперь она меня не привлекает вообще.
–Поехали. Или я силком потащу.
– Да что ты ко мне пристал? Сказала же, что не хочу менять свой стиль. И вещи мне твои мажорские никуда не упёрлись.
– Значит, всё-таки силком тащить?
Говорю негромко, специально понижаю голос. Знаю, как это действует на девушек.
Она же вздёргивает нос к самому потолку.
– Ну, попробуй. А то вдруг опять убежишь.
Шагаю твёрдой походкой с ней. Теперь я не сбегу. Надо показать этой пигалице кто здесь хозяин, а то она с чего-то взяла, что может командовать мной.
Приближаюсь к её столу. Обхватываю руками за талию и перекидываю через плечо. Её визг оглушает. Мне кажется, у меня сейчас барабанные перепонки лопнут. Она вертится, изгибается. Вот-вот выроню, приходится хлопнуть её по попе, чтобы перестала дёргаться.