Поддаюсь порывы, встаю на цыпочки и тянусь к нему, если он наклонится и оставшийся путь пройдёт мне навстречу, значит, что наши чувства взаимны.
Мысленно умоляю его.
Пожалуйста, один поцелуй. Только один.
Такое ощущение,если он сейчас этого не сделает, то я умру.
Он наклоняется и прикасается к моим губам легко, едва ощутимо. Но внутри меня будто салюты взрываются от этого прикосновения. От ликования шумит в голове.
Я обвиваю его шею руками и тяну на себя. Но Тим резко останавливается. Силой расцепляет мои руки и снимает их со своей шеи.
– Что ты творишь, Рада?
– Я же говорила, ты не поймёшь.
– Садись, пожалуйста, в машину, – просит Тимофей. А я не готова сейчас отступать и ехать обратно. Здесь на улице мы никому не принадлежим, а дома он будет принадлежать Арине.
– Нет. Тимофей. Я к тебе не поеду, пока там будет твоя женщина.
Опускаю голову. Горько. Очень горько сознавать, что мне никогда не занять её место.
– Я обещаю, её больше не будет. Извини, я не подумал о тебе, когда привёл её знакомиться.
– Не будет? Ты с ней расстанешься?
Поднимаю глаза на него и вглядываюсь в эту тёмную морскую синеву.
Глава 12. Ненормальные
Что ей ответить? Врать ведь нет смысла. Даже если я расстанусь с Ариной, быть с Радой не получится. Нас не поймут. Как смотреть в глаза матери, которая доверила мне внучку?
Молчу, не зная, что ответить.
– Тимофей? – снова переспрашивает она.
– Рада, поехали домой. Там и поговорим.
Она кивает, но вижу, что расстроена. В машине всё так же молчим.
Когда увидел, как этот кабан тащит Раду, внутри всё перевернулось. Еле сдержал себя, чтобы до смерти его не забить. И сейчас вместо того, чтобы держаться за руль, хочется обнять её и успокоить, пообещать, что всё будет хорошо, но я ведь знаю, что так, как хочет она, не будет. Я ведь не мальчишка, вижу, что происходит. И как смотрит она и как тянется. А за напускной маской безразличия или агрессии скрывается ранимая душа. И мне совершенно не хочется быть тем человеком, который разобьёт её надежды и веру.
Подъезжаем к дому, паркуюсь и сижу в машине. Рада тоже не выходит. Смотрит на меня. Она хоть и младше меня, но намного храбрее, а я трушу сказать ей что-нибудь лишнее.
– Рада, я не должен был целовать тебя.
– Почему?
Какой простой и одновременно сложный вопрос.
– Потому что я старше, и я твой дядя.
– Не по крови.
– Но мне тебя доверили. И ты стала мне не безразлична. Я очень хочу, чтобы у тебя сложилась прекрасная жизнь. Хочу, чтобы ты поступила в университет ,получила профессию. Встретила парня, который будет с тобой из одного круга и примерно того же возраста…
– Я не люблю парней моего возраста. Они все придурки.
– Но тебе с ними будет комфортнее.
– К чему ты сейчас мне это говоришь? Пытаешься быть правильным? Как все? А я никогда не была такой. Боишься, что тебя осудят? Мы можем ничего не рассказывать про наши чувства. Никому…если, конечно, ты чувствуешь ко мне хоть что-то кроме жалости. И вот жалости мне совершенно не надо.
Беру её за руку.
– Это не из жалости. Но нам нельзя переходить черту. Давай договоримся. Не обижайся и не психуй, но отношения между нами не изменятся. Я могу быть тебе не просто дядей, могу стать другом. Помогу тебе устроить жизнь. Я всегда поддержу тебя. Мы будем общаться, как раньше, но не больше.
– Ты трус, – шепчет Рада.
– Нет. Я просто хочу поступить правильно. Хочу, чтобы мы и дальше общались, а не стали друг друга избегать, когда твоя влюблённость закончится.
– Влюблённость? Ты считаешь, я влюбилась в тебя?
– А разве нет?
– Нет. Ты ошибся.
Не понимаю её. Вглядываюсь в глаза.
– Тогда что это?
– Не знаю. Просто симпатия, наверно. А может и страсть ,– пожимает плечами. Мне наверно лучше переехать к бабушке. Если ты скажешь, что я перевоспиталась, они заберут меня.
Я вроде должен радоваться, что она сама всё решила и хочет к маме обратно. Я ведь об этом мечтал, но сейчас мысль остаться без неё совсем не радует.
– Хорошо, – заставляю согласиться себя. – Завтра позвоню ей.
Выхожу из машины. Жду Раду, вместе заходим в дом. Навстречу нам вылетает Арина. И я совсем не рад её сейчас здесь видеть. Почему она не уехала? Я же сказал, ей чтобы она не ждала меня.
– О! Ты всё-таки нашёл эту мерзавку.
Глаза Арины полыхают злобой.
– Арина. Перестань. Следи за своим языком.
– Ты её ещё и защищаешь?
– Да. А тебе уже давно пора быть дома.
Вижу по ней, что она едва сдерживается. Красивое лицо исказилось, и смотреть на неё неприятно.
– Ты только посмотри, чем она занималась в своей комнате.
Арина суёт мне под нос какую-то книгу.
– А это не может подождать? Рада устала и я тоже.
– Не может, – рявкает она. А я едва сдерживаюсь, чтобы не выкинуть её за шкирку. – Прости, я вся на взводе. Просто не ожидала увидеть подобное.
Я открываю книгу, которая оказывается блокнотом. И вижу зарисовки карандашом. Очень качественные рисунки.
– Нет, ты не туда смотри , вконец отлистай.
Рада подлетает и пытается отобрать у меня блокнот.
– Ты рылась в моих вещах сволочь! – орёт на Арину.
– Ты извращенка, – в ответ орёт на неё Арина.
– Хватит! – басом повышаю голос и я, чтобы прекратить начавшуюся истерию.
Они замолкают. Смотрят на меня.
Я же открываю блокнот на последнем листе и вижу рисунок мужчины. В силуэте угадывается знакомое черты. Листаю ещё. Там ещё несколько рисунков: обнажённый торс, мужские ягодицы. А на следующей странице мой портрет. Прорисован детально, особенно привлекают глаза.
– Рада это твои рисунки? – спрашиваю её. Я удивлён такому мастерству.
Она кивает.
– Очень мастерски. Я бы даже сказал профессионально. Ты где-то училась?
Рада не успевает ничего ответить, как снова начинает голосить Арина.
– Ты только это заметил? А ты не обратил внимания, кого она рисует и как? Переверни страницу ещё и посмотри. Это же какой надо быть бесстыжей, чтобы рисовать своего дядьку голым.
От любопытства я переворачиваю ещё одну страницу и обалдеваю от детализированного мужского обнажённого тела. Пусть у него нет головы, но я каждый день смотрю в зеркало и понимаю, кого она рисовала.
Рада смотрит испуганно, но не на Арину, а на меня. Боится моей реакции.
– Художники во все времена в первую очередь учились рисовать человеческое тело. И мне кажется, у Рады это отлично получилось.
– Вы ненормальные! – кричит Арина. – Твоя племянница, извращенка, а ты даже на это никак не отреагируешь?
– Я последний раз повторяю. Ещё раз обзовёшь Раду, ноги твоей здесь больше не будет.
Арина вдыхает воздух, чтобы ответить, но замолкает. Снова пытается что-то сказать и снова замолкает.
– Хотя я передумал. Сейчас же собирайся и сваливай из моего дома.
– Тимофей, как ты смеешь?
– Я думаю, ты и сама уже поняла, что мы с тобой хреновая пара.
Глава 13. Без него
Взгляд в потолок. Лежу уже…не помню сколько. Мне кажется, я даже все извилины и шероховатости на матовом потолке изучила, так долго в него смотрю. Прошла неделя, Тимофей не звонит, не пишет, не приходит. А обещал стать хотя бы другом.
Очередная солёная капля стекает в уголок глаза и катится по виску, теряясь в моих волосах.
Понимаю, что нет смысла лежать и жалеть себя, но ничего не могу с собой сделать. Не могу взять себя в руки и снова начать пререкаться с бабушкой. Или снова начать рисовать. Я уже неделю не рисую. Для меня это нонсенс. Но к карандашу даже не тянет.