Вот так и порадуешься, что перед уходом все закрыл, а стекла заранее бронебойные поставил.
На втором этаже было темно и пусто. Ближайшие несколько метров с грехом пополам освещались из холла, дальше шел затемненный участок, а в правое окно в торце слабо отсвечивало с улицы. То ли фонари зажгли, то от соседей добивало.
Пока Кит прикидывал, где может располагаться выключатель, в закиданные дождем окна сверкнуло длинной переливчатой молнией. Мерцающий свет довольно четко обрисовал широченный зал без перегородок и без мебели. Только у дальней стены стоял разложенный диван — насколько Кит успел заметить, использующийся в качестве спального места. По крайней мере, именно там лежали скомканное одеяло и подушка.
Молния отсверкала и погасла. В окна продолжил биться дождь, наверху глухо зарокотало, собираясь с силами. Четыре окна вперед, два в торце.
Кит снова огляделся по сторонам, выключателя не нашел. Шагнул из неярко очерченного квадрата света, на ходу доставая телефон с фонариком. Но фонарик включить не успел. Рокот перерос в гром, грохнуло прямо над крышей, в окна снова плеснуло мертвенным холодным мерцанием. В дождевой круговерти второго окна четко обозначилась человеческая фигура. Всклокоченные волосы, бледное лицо с темными провалами глаз, светлые пятна ладоней.
Макс не мок, дождь его не брал. Капли дробились в мельчайшие брызги, не долетая до кожи и одежды, создавая туманный ореол. Губы шевелились, но Кит не мог разобрать ни слова — молния погасла и освещения катастрофически не хватало. Он машинально подался вперед, Макс положил на стекло раскрытую ладонь и закивал. Точнее, Киту показалось, что тот кивнул.
— Не подходите, — донеслось из затемненного участка.
Наваждение спало. Кит включил телефон и принялся вызывать камеру, в спешке промахиваясь по экрану, из последних сил игнорируя пронырливого понятого.
— Отойдите оттуда!
Прозвучало так, что Кит спешно поднял глаза на окно. И тут же попятился: Макс, глядя поверх его головы, медленно продавливал ладонью стекло. Дождь продолжал вихриться, обрисовывая силуэт, вытянутая рука почти по запястье погрузилась в комнату.
Сухая, с неровными ногтями, но без заусенцев, большой палец оцарапан, на указательном ссажена костяшка.
Дыхание перехватило, волоски на руках встали дыбом. Кит очень быстро отошел еще на два шага, сунул телефон в карман и положил ладонь на рукоять пистолета:
— Вы тоже это видите? — не спуская глаз с распластавшегося по окну Макса, бросил он.
— Да, — последовал ровный ответ. — Здесь такое случается.
Кит невольно покосился на понятого, почти не видного в темноте.
Второй, блин, этаж. Мертвый, блин, парень. Правда, что ли? Случается? Ты-то сам как сюда прокрался? Что-то шагов было не слышно — ни на лестнице, ни за спиной.
Ладно, потом разберемся.
По опустевшему стеклу пригоршнями стекала вода. Над головой погромыхивало, но без прежнего энтузиазма.
Нет, серьезно?
Кит опасно приблизился к черте, за которой в чужих домах распахивают окна, свешиваются с карниза и палят, почем зря, в белый свет, как в копеечку.
— Что конкретно вы видели? — не убирая руку с кобуры, он повернулся к понятому.
— Свет с Венеры отразился от верхних слоев атмосферы, — с непроницаемым, насколько виделось Киту, лицом сообщил понятой. — И создал оптическую иллюзию.
— Вы мне «Люди в черном» цитируете? — Киту показалось, что он сходит с ума. Точнее, на миг он полностью в этом уверился. — Две женщины задушены, третья в розыске, скорее всего убита, — он поддел застежку большим пальцем и медленно потянул пистолет из кобуры. — Мне плевать на ваши заморочки, я хочу остановить убийцу, — принял он правила игры.
Ехать крышей, так по полной программе.
— Я ничего не цитирую, майор. Прекратите истерику, — понятой прошел к лестнице, в относительно светлый квадрат рядом с Китом, и щелкнул выключателем. Весь второй этаж залило светом. — Нет никакой игры, работайте.
Кит там смотрел, и совершенно точно не видел выключателя.
«Прекратите истерику». Ему никто и никогда такого не говорил — только сам себе, и то, в исключительных случаях. Нет игры? Он только что об этом подумал.
Сходить с ума оказалось очень жутко.
— Никита Романович! Никита Ром… Романович! — долетело снизу.
Стажер Вячеслав очень торопился, спотыкался о ступени, но упорно продвигался вперед, тряся телефоном в вытянутой руке:
— Вас это… Ну, — выдохнул он, — начальнику не дозвониться, вы трубку не берете.
— На связи, — отпустив пистолет, Кит взял протянутую трубку.
Не было никаких звонков. Да, поставил на беззвучный, но потом включил. Или не включил? Но вибрация осталась, и камерой он недавно пытался воспользоваться, заметил бы сообщения о непринятых. Или нет?
Спину пробило холодным потом. Неужели все? Конец?
— Слушай, Белов, — недовольно пророкотал из трубки Шугарин. — Купи ты уже себе другой телефон, вечно у тебя проблемы, вечно искать приходится.
— Обязательно, Павел Сергеевич, сегодня же поменяю, — взял Кит себя в руки.
Если бы его проблема решалась приобретением нового телефона, то он прямо отсюда пошел бы в ближайший салон связи. И даже пробежался бы.
— Короче, там твое заявление для прессы вовсю обсуждают. Я хочу, чтобы ты прочел комментарии.
— А что в них? — вот уж комментарии под заявлением его сейчас точно волновали в последнюю очередь.
— Это приказ, майор. Я жду! — почти заорал шеф. И тут же убавил громкость: — Новости Нижнеморска, ты должен быть подписан.
Свой телефон Кит нашел не с первого раза — пришлось похлопать по карманам. Картинка с видео грузилась долго, но они ему и не требовались. Первым комментарием шел смайлик, закрывающий лицо — фейспалм. Во втором было очень много букв. Кит промахнул, но дальше шло небольшое обсуждение в духе отдельных реплик, постепенно перерастающее в полномасштабный спор на тему все ли менты — козлы, или где-то на задворках Сибири остались еще не совсем продажные.
— Второй комментарий? — уточнил Кит, старательно не выпуская понятого из поля бокового зрения.
Вячеслав пристроился рядом, внимательно смотрел под руку. Его присутствие в кои-то веки пришлось очень кстати.
— Второй, — подтвердил Шугарин.
Кит чуть повернул экран, чтобы стажеру тоже было видно. По мере прочтения не самого грамотного текста, написанного капсом, с пропущенными буквами и кучей запятых и многоточий, раздражение возрастало. Автор комментария вел к тому, что некий, облаченный властью полицейский в высоком чине, как-то очень уж вовремя поспевает на места преступлений. А после его появления на этих местах обнаруживаются не только трупы свидетелей, но и улики против невинных граждан. Написано было не без витиеватости, и хотя впечатление слегка смазывалось ошибками и заглавными буквами, основная мысль прослеживалась отчетливо: описанный полицейский и есть преступник, только сядет кто-нибудь другой, кого он подставит.
Глава 23
Неприятно, конечно, но в общем — ничего из ряда вон выходящего. Народ давно в курсе, что полиции верить нельзя, потому что все СМИ только об этом и твердят. Уже четверть века, как все выяснилось, а чтобы не забыли — каждый день напоминают.
Сотрудник полиции избил подростка. Много восклицательных знаков. Если знать, о чем речь, то сотрудник полицейским никогда не был, ушел на пенсию еще из милиции. А подростку почти двадцать один, и он у пенсионера решил кошелек подрезать.
— У нас свобода слова, — напомнил Кит шефу, дочитав опус по диагонали.
«ПЫ. СЫ. НЕУДИВЛЮСЬ,ЕСЛИ ЕЩЕ УМРУТ. Беригите СЕБЯ, не буддте РЫЖЫМИ свидитилеми».
— Вот черт! — Кит увеличил сообщение — за что-то еще взгляд зацепился, что-то не могло попасть в прессу или разнестись слухами, разве что от непосредственного наблюдателя.
«ОН ХОТЕЛ,ЧТО БЫ СОБАКА СЬЕЛА УЛИКУ!!!111»
Ну точно — урод развлекается. Их там всего четверо было, с Мусей — пятеро, а Галина Васильевна вряд ли сейчас способна новости по соцсетям отслеживать.