— Ну и фантазия у вас, — уважительно отметил Алексей Николаевич. — Нет, бритвой не получится, и крови там совсем нигде нет, я на всякий случай везде светил, и внутри, и на стенах. Насчет телефона не расстраивайтесь, отдадим специалистам, они из него все вытащат. Не сразу, правда, подождать придется. Но иногда длинным путем короче получается.
Афоризм, однако.
— Хорошо бы, чтоб не очень длинным.
Алексей Николаевич отстраненно кивнул, нацелившись на открывшийся участок простыни, и Кит, наконец, смог заняться балконом. Старательно проигнорировав понятого, он кашлянул над ухом у впавшего в задумчивость Вячеслава и поинтересовался:
— Какие будут версии?
— Если это самое, то не отсюда, — очередной развел тот руками.
— Отлично, так в отчете и укажете, — закатил Кит глаза.
В самом деле, может у стажера с устной речью не очень, а пишет он как Пушкин Александр Сергеевич. Такое ведь тоже возможно.
— А-а мне уже это… можно это? — ужаснулся Вячеслав. — А если ошибки?
— Я тебя за компьютер пущу, — пообещал Кит, примериваясь к защелке. — Он ошибки кр-р-расненьким подчеркивает, — пальцы с неудобного и обсыпанного порошком шпенька соскальзывали, но при определенном нажиме, пошатав в стороны, Кит железку сдвинул. Не до конца, как и не единожды до него — в притолоке отчетливо просматривался характерный след.
В раскрытую дверь потянуло влажной свежестью.
Ближайшее дерево с балкона выглядело еще менее доступным, чем снизу.
— Видите, не отсюда, — Вячеслав высунулся за ним наружу.
Дождь закончился, но посветлеть окрестностям сегодня была уже не судьба — на Нижнеморск спустились сумерки. Кит по опыту знал, что очень скоро в метре от фонаря станет темно, хоть глаз коли. А если тучи не разойдутся, то охранять местное кладбище придется на ощупь.
Вдохнув полной грудью свежий воздух, Кит глянул вниз через железные перила. Отпечатки подошв, найденные Мусей, естественно, не просматривались никак. Там и дорожку с трудом можно было разглядеть.
Спорить с Вячеславом он не собирался — сам понимал, что физически невозможно выйти из оставшейся за спиной комнаты и закрыть за собой балконную дверь на имевшуюся в распоряжении защелку.
Вообще, с Китом первый раз такое случилось. На воображение он никогда не жаловался, обычно всегда мог хоть какую-то рабочую версию предложить. Примерно в пятидесяти процентах случаев первая версия не подтверждалась и заменялась более стоящей. Еще процентах в сорока — нуждалась в жесткой корректировке и доработке. Оставшиеся десять обычно приходились на бытовухи, где воображение не требовалось, и ясность наступала при беглом взгляде на обстановку. Но вот чтобы вообще не понимать, что происходит, да еще при бешеном количестве улик и следов — с таким Кит на службе еще не сталкивался. С другой стороны, в собственном рассудке сомневаться как-то раньше тоже не приходилось.
Хорошо. Допустим один из Сергеев страдает паталогическим кретинизмом. Скорее всего, тот, который остался до утра в доме, потому что второй за короткий срок умудрился очаровать весь медперсонал в полном составе, включая врача. А с куриными мозгами такой номер сложно провернуть.
Значит, страдающий идиотией Сергей задраивает в доме все двери и окна — первый этаж они с Толиком лично проверили, и за второй этаж со своей стороны Кит тоже ручался — в общем, всё закрывает, затем каким-то образом выбирается из опечатанного помещения, и — на тебе! Вспоминает, что забыл внутри… допустим, орудие убийства. Не зря же он на лифчик потом польстился? Дальше ему кажется, что балконная дверь не заперта, хотя сам ее закрывал и наверняка помнит, что там проще стекло высадить, чем чертову защелку нормально открыть, но все равно проделывает массу сложных телодвижений. Например, с риском для жизни штурмует дерево — до которого ни хрена не дотянуться — оказывается, наконец, на балконе, и тут… обнаруживает, что в комнату не попасть.
Полный абзац. Только, видимо, не у Сергея, а у самого Кита.
Вечерняя свежесть пробралась под мокрую разгрузку и теперь понемногу подбиралась к костям. Кит сделал пару рывков руками в надежде согреться, одновременно перебирая в уме возможную последовательность событий.
Не вписывалось ничего и никуда. Словно две разные коробки мозаики скинули в одну кучу, перемешали и предложили собрать общую картину.
Допустим, маньяков два, а все остальное, включая комариный укус, ювелирно сложившееся совпадение. И Сергей не Сергей, и второй тоже оказался щуплым, низкорослым и подтянутым. Допустим, он полностью закосил под Сергея — неважно, в курсе тот или нет — надел его одежду, искупался в его запахе настолько, что ввел в заблуждение даже Мусю. Понятно, что невозможно, но в порядке бреда. Засел где-то неподалеку, подождал, пока настоящего Сергея уведут. Хотя, нет, получается, что сидел он на балконе, а запереть его там мог только сам Сергей, перед тем как выйти во двор к полицейским. А что — небольшой микроинсульт вполне мог помешать разглядеть человека за стеклом.
Дальше неизвестный, всю ночь просидев на балконе, утром оттуда прыгает и идет во двор к трудолюбивой мадам за лифчиком. Потому что щипцы у него с собой, а веревки не нашлось. А еще дальше — светится на всех камерах, доходит до чертовой вышки и там бесследно исчезает по направлению вверх.
Хреново, майор, очень хреново. Как говорили на одном из служебных подфорумов, натягивать сову на глобус, занятие сложное и неблагодарное.
Кит почувствовал, что продрог окончательно.
— Вячеслав, — позвал он, шагнув обратно за порог. — Я на полчаса отъеду, переоденусь. Остаешься за старшего, приказы принимаешь исключительно от Алексея Николаевича, Антона Марковича и Аркадия Соломоновича, если позвонит.
Улыбка, осветившая лицо стажера, несколько поугасла от перечисления вышестоящих личностей.
— А если это самое, я отзвонюсь, — отрапортовал он без напоминаний.
— Точно.
Кит кивнул Алексею Николаевичу, мрачно глянул на понятого и пошел к лестнице.
— Наша служба и опасна, и трудна, — тихо напомнили из кармана.
Что бы там ни случилось, хоть потоп, хоть марсиане — сначала переодеться. Да он и на звонок не ответил бы, высветись любой другой номер, кроме шефа.
— На связи, — он притормозил у верхней ступени.
— Ты где? — не заморачиваясь приветствиями слишком уж тихо поинтересовался Шугарин.
— На обыске, — Кит насторожился.
— Пулей в управу, десять минут тебе даю, — прошипел шеф. — Да, Аделаида Богдановна, через пять минут здесь будет, — пророкотал он поверх, уже нормальным голосом. — Вы пока проходите, располагайтесь, я сейчас кофе организую.
— Да я мокрый весь насквозь, — возмутился Кит, — дайте хоть домой заехать, переодеться.
— В кабинете у себя переоденешься, — судя по фону, шеф выскочил в коридор. — Ты пока там на обысках прохлаждаешься, наши уже одного из банды взяли. Давай, майор, врубай мигалку, и чтобы через три минуты у меня был!
Кит скептически посмотрел на потемневший экран и спрятал телефон в карман:
— Уже лечу, — издевательски сообщил он в пустоту, стягивая на ходу левую перчатку.
Какая банда? Какая мигалка?
Из коридора, ведущего в кухню, долетели приглушенные голоса. Следак, по всей видимости, нашел общий язык с понятым. Или с постовыми.
Превентивно поежившись, Кит правой рукой открыл дверь и вышел на крыльцо. Там стянул вторую перчатку и обе прижал покалеченным зонтиком. Мусорить менталитет до сих пор не позволял, а с собой все это возить в поисках урны — уже горячка.
Стоило сойти со ступеней, как в кроссовки вновь полилась вода. Ну собачья же работа — Кит очередной раз подумал, как его достают такие моменты. И очередной раз упрямо себе пообещал, что с этой собачьей работы его разве что вперед ногами вынесут. Не дождутся.
Ни о какой мигалке речи, разумеется, не шло. Кит и воротами, и дверьми постарался не греметь, чтобы Михалыча не тревожить. Пусть себе отдыхает, здесь свой транспорт есть. И рассказывать ничего не придется, и думается за рулем проще — может, какая идея сквозь шлем залетит.