Затем, словно пушинку, выдернул стол из-под Снегирева. Федя, дернувшись несколько раз в агонии, затих. Положив блокнот в карман, Павел недовольно глянул на откатившуюся кружку и лужицу разлитого чая.
— М-да, довольно неуклюже получилось.
Задержавшись на пять минут для уничтожения своих следов пребывания, опер с легким сердцем покинул конспиративную квартиру.
Нелегальных приисков оказалось не пять, а семь — новая информация только больше разозлила Чернова. "Столько народа в рабстве держат, уроды, они у меня сдохнут все без исключения", — думал опер, садясь в остановившееся такси. Доехав до улицы со странным названием Рабиновича, 43, наладился в транспортное управление полиции. Спустя пятнадцать минут начальник, подполковник Петин покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе в висок из табельного оружия.
По пути в ФАБ Чернов заглянул в супермаркет, где приобрел качественную японскую видеокамеру. Помахав своим удостоверением на входе, беспрепятственно добрался до кабинета главного злодея. Полковник Менахем Абрамович Иванов, мужчина средних лет с благородной сединой на висках и толстыми губами стоял у широкого окна, брезгливо поглядывая на раскинувшийся внизу город. Менахем Абрамович, можно сказать, физически страдал в сибирской глуши. Он задыхался в провинции, душа рвалась в столицу, к большим деньгам. Полковник был прирожденным комбинатором, мастером аферы, а здесь его талант пропадал втуне. Изворотливый ум требовал выхода из застоявшегося болота, да жабры коротки. Приказ шефа из столицы — сиди в Иркутске двадцать лет безвылазно и не рыпайся. Менахем и сидел, осталось половина срока, усердно отрабатывая повинность. В свое время полковника посадили плотно на крючок — продемонстрировали факт педофилии. Кто знал, что этой деффке нет восемнадцати лет. Эх-ма, грехи наши тяжкие. Менахем Абрамович в сердцах плюнул на ненавистный пейзаж и, вернувшись к длинному столу, покрытому зеленым сукном, плюхнулся в кресло. Ощутив некий дискомфорт, с удивлением обнаружил за столом посетителя.
— Хто позволилбез приглашения врываться в мой кабинет? Вон отсюда! — и Менахем Абрамович театрально ткнул указующим перстом в сторону двери. Посетитель недовольно скривился:
— У-у противный, — и показал полковнику козу. — Не кипятись, полкан, а то пар из ушей повалит. Ты лучше поведай в камеру о жизни своей грешной. С Менахема Абрамовича, словно мутная пелена спала, возникло острейшее желание исповедаться да пожаловаться на судьбинушку горемычную.
— Шеф гад такой держит в черном теле — шлемазл однако.
Павел установил видеокамеру на кучу папок, включил запись. Воодушевленный непонятно чем полковник вещал сыпя цветистыми оборотами речи, не забывая вставлять матерные междометия. В глубине сознания малюсенький Иванов в ужасе выл — что он делает, выкладывает самые сокровенные тайны какому-то проходимцу, но зомбированный полковник не обращал внимания на пискливое верещание рассудка. Исповедь с уточняющими вопросами длилась три часа, изредка прерываемая глотанием теплой воды из графина. Опустошенный полковник умер в кресле от энергоудара, а довольный опер покинул здание Федерального агентства безопасности. Особой надобности в видеосъемке не было, но Павел решил подстраховаться на будущее. Предварительная часть операции закончена, и опер отправился в гостиницу "Байкал", в которой с утра снял номер люкс.
Открыв дверь комнаты под номером одиннадцать, зашел и, вытащив спортивную сумку из шкафа, аккуратно положил в нее камеру в футляре. Рюкзак он давеча оставил Жилину — чего таскать лишний груз. Раздевшись, принял душ в крошечной ванной, вытерся банным полотенцем и рухнул в кровать отдохнуть — набегался за день.
Чернов проснулся вечером от голода. Время десять минут десятого — ресторан открыт. Гостиница соединялась с рестораном общим вестибюлем, и ее постояльцы имели некоторое преимущество в обслуживании. Дизайн ресторана приятно удивил Павла — стены, покрытые самоцветными камнями, красиво переливались, создавая ассоциацию с волшебным гротом. На треугольной эстраде оркестр исполнял нечто страстно-тягучее, в полумраке колыхались пары танцующих.
Администратор усадил его за столик в глубине зала. Сделав заказ белобрысой официантке, Пашка приготовился терпеливо ждать, однако ошибся — обслуживание в "Байкале" оказалось на высоте. Закончилась музыка, и за стол уселись вернувшиеся молодые люди — миловидная девушка и высокий парень в очках. Выпив с ребятами рюмку коньяка за знакомство, опер сосредоточился на ужине. Местный повар знал свое дело — сочное седло барашка исчезло в пять минут, а салат еще раньше. Пришлось приглашать официантку и заказывать двойного цыпленка табака. Испив вторую рюмочку, Пашка благодушно посматривал на публику, предвкушая после плотного ужина сладкий сон. Ощущение опасности встряхнуло опера. К их столику приперся полупьяный качок, пытавшийся грубо вытащить девушку на танец. Чернов, естественно, отреагировал:
— Фраерок, пшел отсюда, ты здесь лишний!
Кабанья морда качка ощерилась — с ним видимо редко разговаривали в таком тоне. Полились угрозы, перемежаемые матом. Не вдаваясь в полемику, Пашка встал из-за стола и неуловимым движением ухватил отморозка за ухо. Амбал, почувствовав, что ему сейчас оторвут ушную раковину, матерясь и согнувшись, послушно поплелся в вестибюль. Три кореша выскочили следом помочь запинать лоха, порвать его на куски — пьяные мозги и дурная кровь всегда дают плачевные результаты Опер вывел грубияна на улицу и с интересом ждал дальнейших событий. Гоп-компания, окружив крыльцо полукругом, вдруг ощетинилась ножами-выкидухами, видимо, ожидая, что противник в страхе запросит пощады, вот тогда-то они поглумятся над жертвой.
— Если вы, отморозки, немедленно спрячете железки в карманы, отпущу живыми!
— Гы-гы-гы, — "быки" развеселились.
Заклинание быстрой заморозки — простое и действенное, потому и ценится у боевых магов. Секунда на кодовую фразу, чуток направленной энергии — и через три удара сердца нехорошие парни превратились в ледяные глыбы. Финиш.
Иной гуманист воскликнет: "Разве можно превращать живых людей в лед? Это бесчеловечно!".
Чернота же считал подобных типов врагами рода человеческого, а с врагами как поступают? Правильно! Их уничтожают!
Вернувшись за столик, с удовольствием доел ужин и отправился в номер почивать. Действие заморозки закончилось через пятнадцать минут, и сейчас у ресторана лежали четыре промерзших трупа — это в июле-то месяце. Вот где загадка для медэкспертов.
За утренним кофе, анализируя добытую информацию, понял, что совершит ошибку, если тотчас отправится в столицу. Главные плохиши никуда не денутся, а вот людям, находящимся в рабстве, каждый лишний день каторги лишние мучения.
Выходит, по справедливости сначала народ освободить, а столичных мафиозников оставить на десерт. Довольный верным решением Пашка отправился из гостиничного буфета сдавать номер. Место, где обосновалась команда, опер нашел по маяку, спрятанному в рюкзаке. Жилин в первый же день наведался в районную управу и за смешные деньги арендовал бывшую турбазу, расположенную в пяти километрах от Манзурки. База, находящаяся на берегу небольшой речонки Куяда, имела вполне приличный вид и почти целые строения. Жилин договорился с бригадой артельщиков, и те с завтрашнего дня приступят к строительству и ремонту. А пока на импровизированном полигоне ребята осваивали снайперское мастерство. Потрясенный Жилин недоверчиво смотрел на гору наличных в банковской упаковке.
— Принимай, Евгений Петрович, денежку, здесь ровно семьсот пятьдесят тысяч. Подчиненным положи хороший оклад, плюс боевые, не забудь про себя. Трофейных денег, думаю, на первое время хватит. Кстати о будущих трофеях. Половина ваша, а вторая — в общую казну на производственные расходы.
Пашка весело оскалился, вспоминая изъятие заначки у полковника ФАБ Менахема Абрамовича, тот деньги хранил в банковской ячейке для быстрого изъятия при большом шухере. Около четырехсот тысяч рублей захомячил покойный полковник. Теперь его заначка пойдет на благое дело.
— Пришло время посмотреть на наших снайперов.
— Прошу на полигон, Павел Игнатьевич, — и Чернов с Жилиным направились в сторону приглушенных хлопков. Для новичков парни стреляли весьма неплохо, особо выделялся Сергей — невысокий вихрастый крепыш.