***
Связным Мариши был Сверчок. Он и приказал ей разыграть с Феогеном ссору, чтобы Мариша оказалась в нужный момент в Москве под рукой. Востряковские боссы задумали операцию.
Для конкретных указаний Сверчок встретился с нею в том же ресторанчике, с какого их дела возобновились.
- Ну, Маришка, - прохрипел он после рюмки водки, - в прямое дело со мной идешь.
Мариша молчала, не задавая вопросов, как положено при таком заявлении старшего бандюги.
- О гендиректоре Ячменеве новое слышно? - продолжил Сверчок, подчеркивая, что это лицо в деле будет фигурировать.
- Вчера Феоген с ним пил. Все о гостинице "Пальма" толкуют.
- Так-так, - подбодрил ее Сверчок.
- Ячменев Феогена заверил: все будет теперь с "Пальмой" в шоколаде. Они там Центр по паломникам затевают.
- Как бы обмывали они это дело? - уточнил Сверчок.
- Ну да. Феоген доволен, приехал домой, давай своему начальнику названивать, что "Пальма" у них в кармане. Где-то у Лубянки эта гостиница находится.
- Козлы вонючие! - прохрипел Сверчок, бросив на тарелку вилку с наколотым на нее грибком. - Они на днях директора той "Пальмы" завалили.
- Иди ты! - воскликнула Мариша.
- Крутые, - процедил "бык", откидывая чубчик, - а мы покруче.
- Сам Феоген в такой мокрухе? - удивлялась Мариша.
- А чего? Иль ты своего попяру плохо знаешь?
- Не подумала б, что он до такого дошел.
Сверчок угрюмо посмотрел на нее.
- До кровищи на своих руках, Маришка, доходят лишь такие, как мы. Ты да я, да мы с тобой. А такие, как твой Феоген, его корешок Ячмень, грабки пачкать не будут. Прикинули хер к носу по "Пальме", решили ее директора убрать. Причем, мерекаю, курва архимандритий, когда мозговал о том с Ячменем, еще понт давил, что не петрит, как именно тот "пальмовского" убирать будет. А Ячмень, видать, уж конкретно какого-то мочильщика нанял. Шлеп! шлеп! - грохнули прямо у дверей его хаты.
- А братву этот фрайер "пальмовский" колышет? - осведомилась Мариша, продолжая закусывать.
- Наших друзей он был человек. Теперь квитаться надо.
Мариша внимательно глядела на него, пытаясь понять, о каком "прямом деле" сказал Сверчок в начале разговора. Все же надеясь, что слишком прямо ее это не коснется, поинтересовалась:
- Тебе расхлебывать?
- Нам, - хрипанул Сверчок и выпил еще водки.
Теперь, побледнев, отложила вилку Мариша.
- А я-то зачем?
- Покажешь мне того Ячменя, побудешь на шухере.
- Да я заранее тебе его покажу, а на шухер завсегда шестерки имеются, взволнованно попробовала отговориться Мариша.
- Не твоего ума, бикса, дело, - грозно проговорил Сверчок. - Заиграло очко? А как год назад от братвы соскакивала? Иль думаешь, будто старых бригадиров нет, так твой должок в твою красивую жопу улез? Закройся.
- Да я так, - вздохнув, сказала Маришка, опустив потухшие глаза-озера.
- Так-то в цвет, - обиженно прохрипел "бык". - А я, когда ты дешевку поклеила, тебя еще и отмазывал. Крутые нарекания от братвы имел.
Мариша сочувственно взглянула.
- Значит, ты да я, да мы с тобой, братан?
Сверчок ответил ей всей угрюмостью щелок-глаз. Потом заговорил по-деловому:
- Кончать Ячменя надо немедля, чтобы осознал архимандритий, на кого он завалом Пинюхина с "Пальмы" поднялся. В самый цвет было бы, чтоб завалить Ячменя прямо на глазах у попа.
- Ну, ты даешь! К чему крутняк? Если тебе своей тыквы не жалко, мою красивую жопу пожалей.
- Так наши высокие люди мне заказали, - раздраженно произнес Сверчок. Тебя подставлять не требуется: на дому у вас валить и все такое. Ты сама смерекай: в каком бы месте Ячменя с попом на пару прихватить, а я там сам разберусь. И еще требуется замочить Ячменя в тех же краях, где его мочильщик Пинюхина положил.
Маришка задумалась, потом сообщила:
- "Пальмовский" директор на Мясницкой жил, там его и оприходовали. И есть рядом с той улицей место, куда на днях Феоген с Ячменевым пойдут, но оно святое.
- Какое-какое? - усмехнулся Сверчок.
- В церковь они пойдут. Неужто в храме ты на завал способен? - пугливо посмотрела на него Мариша своими обычно невозмутимыми глазами.
- Монашка, в душу твоей манды, - процедил Сверчок. - Ты чего опять лепишь? Иль я в Бога не верую? Моя вера покруче будет твоей, лахудра. Пошто меня пуля не берет и на воле я годы, когда кореша головы кладут и на нарах валяются? А? Ты об этом, бикса, задумайся. В церкви валить? Грешно о том и помыслить! строго прохрипел Сверчок и закрутил "караулками" от возмущения.
- Прости. Молиться они будут в храме во имя Архангела Гавриила, на Антиохийском подворье. Знаешь эту церковь? На Чистых прудах Меншиковой башней ее еще называют.
- У метро "Чистые пруды", что ль? Высокая, оранжевая церквуха? А чего там они решили?
- У Феогена на Подворье друг служит, его престол в Сирии, Дамаске. Феоген туда часто в командировки ездил, а сейчас на Подворье к тому сирийскому другу наведывается. - Она подумала и добавила:
- А может... Директор "Пальмы" рядом жил. Может, за упокой его души решили отслужить?
Сверчок так заржал, что закуской подавился. С трудом откашлялся.
- Ну ты задвинула, подруга! Будут эти упыри за него молиться! У тебя в монастыре, часом, крыша не потекла? Да не. Должно, тот сирийский кореш такой шишке, как Феоген, столы накрывает. На этот раз архимандритий решил на халяву еще и Ячменя напоить.
Сверчок замолчал, закурил, думая. Потом сказал:
- Валить надо на подходе к церквухе, а то потом долго ждать: пока намолятся, пока нажрутся.
Они обговорили с Маришкой детали операции, с удовольствием съели десерт и порознь выскользнули из ресторана.
***
В последние дни Кострецов и Топков "вели" своих подопечных.
Капитан присматривал за квартирой Феогена больше по вечерам, чтобы определить его домашнее окружение и гостей. Однажды он увидел Маришу, вышедшую со Шкуркиным из подъезда. Они сели в его "Опель" и остановились у ресторана. За этот вечер опер убедился, в каких они отношениях. Мариша, прижившаяся у Феогена в московской квартире, вела себя с ним, переодевшимся в цивильный костюм, привольно.