– Сдать номер я Вам могу, но предупреждаю – вся гостиница забита какими-то иностранцами. Противные они.
– А они сейчас в гостинице?
– В основном нет. Пошли на свой богомерзкий спектакль.
За вознаграждение хозяин разрешил мне записать, кто где живёт.
Я занял простенький номер и пошёл по коридору второго этажа. Коридор был пуст и тёмен; лишь кое-где за дверями виднелся свет. Я подошёл к одной из светящихся дверей и поднёс свою свечу к номеру, а затем сверил со своим списком.
Тереза Ангиссола.
– Avanti!
Я вошёл. Синьора Ангиссола – я её сразу узнал – сидела в кресле у камина, закутавшись в меховой палантин, с книгой в руках. В соседнем кресле устроилась с шитьём вертлявая девица, по-видимому, служанка, при виде меня вскочившая и сделавшая реверанс.
Я представился и попросил разрешения задать несколько вопросов. Певица молча кивнула.
– Вы хорошо знали майора Рейс-Моргана?
– А кто это?
Так, понятно.
– А мистера Паркса?
Певица пристально посмотрела на меня.
– Вы имеете в виду нашего контрабасиста?
– А Вы знаете другого Паркса?
– Нет. Но я знаю, что у разных людей иногда бывают одинаковые имена.
Что ж, трудно спорить.
– Вы можете рассказать мне о мистере Парксе?
Синьора Ангиссола словно выдавливала из себя слова.
– Он пришёл к нам одиннадцать месяцев назад. Умерла наша музыкантша и моя добрая подруга Жюстин Пернэ… Точнее, она носила фамилию…
Губы певицы произнесли что-то немыслимое. Вроде «Шаривари»
– … но часто пользовалась sa famille de jeune fille [2]. Нужно было срочно искать человека на её место. Сначала пришёл один человек, имя которого, извините, не помню, но он у нас не прижился. Потом синьор Имолезе, – тут певица сделала неприятную гримасу, – привёл мистера Паркса. Кажется, они выступали раньше в одной труппе, но это лучше узнать у самого синьора Имолезе. Паркс работал добросовестно, поэтому когда в прошедшее воскресенье он не явился на репетицию, все очень удивились. С ним произошло какое-то несчастье?
– Почему Вы так думаете?
– Потому, что Вы пришли ко мне и расспрашиваете. Но вообще-то я первая задала вопрос.
– Да, мадам, произошло несчастье. Он убит.
Певица не высказала ни страха, ни сожаления, но явно оживилась. Странно.
– А кем?
Мне не хотелось дурно отзываться о своём родственнике, но пришлось.
– По-видимому, майором Рейс-Морганом.
– Как интересно! А почему?
– Это мне самому, хотелось бы понять, синьора. Вы относились к Парксу с симпатией?
– Нет.
– Он был Вашим врагом?
–Он был мне безразличен.
–Почему?
–Не знаю.
Не сказать, чтобы она была очень болтлива.
– А где Вы были в день убийства?
Она посмотрела на меня в упор.
– А откуда я знаю, когда произошло убийство? Он мог погибнуть в любой день после субботы… И даже в любую ночь.
– Почему именно после субботы? – я несколько растерялся.
– Потому, что в субботу вечером он был жив и играл на контрабасе, – снисходительно объяснила мне собеседница.
Для женщины и иностранки она рассуждала довольно логично.
– По всей вероятности, он погиб в воскресенье.
Она задумалась.
В воскресенье у нас не было спектакля… А в репетиции я не участвовала. Сидела дома, потом мы с друзьями немного покатались…
– А кто Ваши друзья?
– Роберто… синьор Кассини. Синьорина Мак-Генри. Синьор Амати.
– Где Вы катались?
–Откуда я знаю? По Карлайлу и окрестностям. Мы сказали слуге: «вези куда-нибудь». И он нас вёз, куда глаза глядят. Когда мы решили возвращаться – выяснили, что заблудились. По счастью, была середина дня, и мы встретили прохожего, который объяснил, как вернуться.
– Вы помните этого прохожего?
– Нет.
– А где вы его встретили?
– Нет. Зачем мне это надо?
– А не проезжали ли вы мимо Браун-Хауза?
–«Браун-Хаус» – это, вроде, коричневый дом? Может, и проезжали. Не помню.
– А мимо мастерской Бейкера?
Певица задумалась.
– А как это пишется?
По её просьбе служанка подала бумагу и карандаш. Я постарался изобразить на бумаге вывеску заброшенной мастерской. Тереза Ангиссола некоторое время рассматривала изображение.
– Мне кажется, – сказала она медленно. – Мы проезжали мимо такой надписи. Там ещё были ворота полуоткрытые, из старых досок, и вроде какие-то цепи…
– Всё верно, – подтвердил я. – А Вы не видели там людей? Или каких-то странностей?
– Не разглядывала. Я просто бросила взгляд, и мы поехали дальше.
Я не знал, о чём её ещё спросить. Потом догадался.
– Были ли у Паркса друзья среди членов вашей труппы?