Локит. Вероятно, брат, они опасаются, как бы дело не зашло слишком далеко. К нам ведь они тоже относятся презрительно, словно наше ремесло не достойно уважения.
Пичем. В одном смысле оно, действительно, может считаться бесчестным: подобно великим государственным деятелям, мы поощряем тех, кто предает своих друзей.
Локит. Такие слова, брат, скажи вы их в другом месте, могли бы пойти вам во вред. Прошу вас, будьте поосторожней. (Поет на мотив «Как я счастлив с тобой».)
Пичем. Я вижу тут имя бедного Неда Шутника. Право, брат Локит, в деле Неда вы повели себя не совсем благовидно. Он сказал мне в камере смертников, что за полученные вами ценности вы обещали не трогать его еще одну-две сессии.
Локит. Мистер Пичем, моя честь еще никогда не ставилась под сомнение.
Пичем. Стоит нам хоть раз поступить бесчестно, и нашему делу — конец.
Локит. Это кто же меня обвиняет?
Пичем. Не горячитесь, брат мой.
Локит. Кто задевает мою честь, тот посягает на мои средства к существованию, а этого я не потерплю, сэр.
Пичем. Скажу вам также, раз уж вы принуждаете меня, что миссис Сплетни обвиняет вас в обмане: вы надули ее, не заплатив за донос на Хью Курчавого. Право же, брат, мы должны аккуратно расплачиваться с нашими осведомителями, иначе от них перестанут поступать сведения.
Локит. Разговаривать в таком тоне со мной, с человеком, спасшим вас от виселицы! Ну нет, милейший!
Хватают друг друга за шиворот.
Пичем. Пусть меня повесят, зато я избавлю мир от отъявленного негодяя!
Локит. Эта рука заменит заслуженную тобой веревку и придушит тебя, паршивый пес!
Пичем. Брат, брат, мы оба не правы. Мы оба проиграем от ссоры: вы же знаете, в нашей власти отправить друг друга на виселицу. Вам не следовало быть таким вспыльчивым.
Локит. А вам вести себя так вызывающе.
Пичем. Мы должны прийти к соглашению — этого требуют наши общие интересы, равно как интересы всего общества. Если я сказал вам что-либо обидное, брат, прошу прощения.
Локит. Брат Пичем, я умею прощать не хуже, чем сердиться. Вашу руку! Друзьям не к лицу подозрительность.
Пичем. Я лишь хотел дать вам возможность оправдать свои действия. А теперь мне пора домой: я жду одного джентльмена по поводу табакерки, которую Филч стащил третьего дня в парке. Мы с ним назначили встречу на этот час. (Уходит.)
Явление одиннадцатое
Локит. Откуда это ты, негодница?
Люси. Пусть на ваш вопрос ответят мои слезы.
Локит. Значит, ты, как собачонка, визжала и увивалась вокруг парня, опозорившего тебя?
Люси. Мы бессильны против любви — от нее не вылечишься. Не в моей власти возненавидеть его в угоду вам.
Локит. Учись переносить смерть мужа, как подобает разумной женщине. В наше время не принято горевать по такому поводу. Ни одна женщина не вышла бы замуж, не будь у нее надежды на смерть супруга, а значит, и на избавление. Веди себя мужественно, бесстыдница, и будь благодарна отцу за то, что он для тебя делает.
Люси (поет на мотив «Был Шенкин знатный человек»).[59]
Локит. Пойми, Люси, его не спасти. А потому поступай как прочие вдовы — купи себе траурное платье и развеселись. (Поет на мотив песенки Офелии.)
Ступай и пролей слезу возле умирающего мужа, как подобает хорошей жене. Это твой долг, дитя мое. Пойми, девочка: нельзя иметь и мужа и деньги одновременно. Поэтому утешайся мыслью о том, что получила от него все, что можно.
59
Мелодия взята Геем из пьесы Томаса Дгорфея «Наследница из Ричмонда» (1693), музыку к которой сочинили композиторы Генри Пёрселл и Джон Эккелз.