Незадолго до получения приказания Уэстона ожидать прибытия французских войск Уайли, по собственной инициативе, начал наступление. К рассвету войска его левого фланга, находившегося в соприкосновении с участком «W», хорошо окопались под фортом № 1. На правом фланге войска в течение ночи, поодиночке, прокрадывались с River Clyde на берег и, присоединяясь к тем, которым удалось высадиться вначале, сосредоточивались у развалин форта Седд-ул-Бахр, повидимому, окончательно покинутых неприятелем. Однако, когда с рассветом была сделана попытка обойти форт и занять деревню, пулемет, укрытый в одной из развалин, заставил людей отойти под прикрытие, но это продолжалось недолго. По сигналу с River Clyde л. к. Albion открыл огонь и быстро обратил развалину в мелкие куски.
Войска под командой Уайли двинулись вперед и, пробираясь под стенами Седд-ул-Бахра под прикрытием огня кораблей, с боем дошли до северного конца деревни. К 11 ч. 30 м. деревня была занята, и Уайли передал на эскадру, что он собирается штурмовать расположенный за деревней старинный замок и возвышенность «141 фут» и просит произвести артиллерийскую подготовку. Пока войска проходили деревню, стрельба с кораблей приостановилась, теперь все корабли вновь открыли огонь, причем, благодаря тому, что с берегом была установлена связь, просьба быстро дошла по назначению, и корректировка стрельбы улучшилась. Стоявший в бухте Морто л. к. Lord Nelson присоединился к бомбардировке. С него были обнаружены расположенные выше деревни окопы, полные войск, которые немедленно бежали. В 1 ч. д. Nelson заметил крупные отряды турок, отступающих через лес, и обстрелял их беглым огнем. В результате через час — до подхода французских транспортов — замок находился в наших руках, и Уайли ожидал бомбардировки высоты «141 фут», чтобы, взяв штурмом, завладеть последней высотой, господствовавшей над его участком. Надобность в помощи французов отпадала.
Итак, благодаря поддержке с моря, был достигнут крупный успех войсками, мало отличавшимися по своей подготовке от войск участка «Y» и находившимися в не менее опасном положении, чем последние.
В районе Габа-Тепе повторилась та же картина. Утром началось то наступление, которого так опасались. Queen Elizabeth подоспел как раз во-время, чтобы принять участие в бомбардировке и своими 381-мм орудиями усилить ее эффект. Здесь тоже начал действовать полевой телефон, и точность стрельбы сразу повысилась, но, кроме того, на этом участке противнику приходилось итти в атаку по местности, открытой для корабельного огня. Турки не смогли выдержать действия фугасных снарядов, и атака была легко отбита. Однако, австралийцы сильно страдали от ураганного огня турецких батарей, установленных на отдаленных высотах Койа-Чемен-Тепе и Чунук-Баир, и до прибытия их артиллерии о наступлении не приходилось и думать. Выгрузка артиллерии задержалась тем обстоятельством, что время от времени турецкие корабли появлялись выше пролива и открывали перекидной огонь, заставляя транспорты отходить в море. Несколько залпов с наших кораблей, корректируемых с привязного аэростата, быстро заставляли турецкие корабли уходить, но все же они создавали немалую помеху.
Наконец, полевая артиллерия австралийцев стала на позицию и открыла огонь. При поддержке Queen Elizabeth и остальных кораблей огонь с холмов был быстро подавлен, и опасность вторичной атаки миновала. К 4 ч. наступательный порыв турок выдохся, и австралийцы перешли в общее наступление, имевшее целью укрепиться на первоначально намеченной позиции. Через полчаса общее положение на участке настолько улучшилось, что Гамильтон со спокойной душой смог вернуться на юг.
К его приходу обстановка там коренным образом изменилась к лучшему. Не ожидая прибытия французских войск, транспорты которых только что подошли, но не начинали высадки, Уайли при поддержке огня, стремительной атакой захватил высоту «141 фут» и ее укрепления. Турки отступили на половину расстояния между берегом и деревней Крития, наши войска укрепились на линии Текке-Бурну — Седд-ул-Бахр. Неприступный участок побережья стал, наконец, доступным для высадки. Успех блестящего дела омрачился гибелью Уайли, убитого в последние минуты наступления.
Так закончился второй день одной из крупнейших в истории соединенных операций флота и армии. Многое было сделано, даже больше того, что некоторые высокие авторитеты считали возможным, но все-таки достигнутые результаты были далеко недостаточны.
Первоначальный план предусматривал захват войсками, высаженными на юге, позиции Ачи-Баба — Крития; австралийцы в первый же день должны были захватить возвышенность, которая господствовала над главными дорогами, ведущими на позицию Килид-Бахр.
Фактически же десант закрепился повсюду только на пространстве, занятом головными частями. Надежда окружить выдвинутые вперед турецкие части рухнула. Войска в бухте Морто оставались изолированными, и когда утром туда прибыл авангард 7-й турецкой дивизии в составе батальона, валлийцы отступили к батарее Де-Тотт.
На другой стороне полуострова, на участке «Y», десант окончательно оставил свои позиции и находился уже на транспортах. О немедленном наступлении не могло быть и речи, так как даже и те небольшие результаты, которых удалось достигнуть, стоили громадных потерь. Некоторые батальоны потеряли половину состава, люди были вконец измучены. Резервные пополнения отсутствовали. Вопреки правилам, войска прибыли без обычной 10 % надбавки на убыль. Войскам требовалось дать не менее одного дня отдыха.
Задержка наступления, естественно, вызывала новую заботу относительно батарей азиатского берега, в особенности из-за того, что войска, высаженные в бухте Морто, волей-неволей остались предоставленными самим себе. Вопрос этот чрезвычайно беспокоил де-Робека. После того, как д'Амад покинул Queen Elizabeth с приказанием сажать войска на транспорты, де-Робек со штабом пришел к Гамильтону и настаивал на необходимости удержания французами Кум-Кале в течение еще одних суток. Гамильтон не соглашался, считая, что поздно менять отданное приказание, но в 7 час. прибыл Гепратт и сообщил, что положение в Кум-Кале не оставляет желать лучшего. Артиллерия кораблей и полевые 75-мм французские батареи, повидимому, нанесли туркам большой урон и они не проявляли никакого намерения повторить новое наступление. Французский адмирал вполне соглашался с де-Робеком, что риск, связанный с оставлением войск в Кум-Кале, вполне оправдывается стремлением не позволить туркам перебросить войска на европейский берег, пока не будет захвачен Ачи-Баба, и не дать действовать гаубичным батареям азиатского берега. Гепратт уехал, чтобы выяснить, нельзя ли еще держаться, но, к сожалению, опоздал. В 2 ч. дня он передал на Queen Elizabeth, что приказание генерала д'Амада уже исполняется и остановить эвакуацию невозможно.
Впечатление этой обидной неудачи было сглажено полученным сообщением с австралийской подводной лодки, которой удалось пройти к порту Галлиполи. Зеркальная поверхность воды не позволила ей атаковать турецкий броненосец, беспокоивший своим огнем позиции австралийцев, но она доносила, что ни один крупный войсковой транспорт противника не отваживается приблизиться к этому порту. Одновременно было принято радио, что транспорты с индийской бригадой ген. Кокса подходят к Лемносу.
Бригада Кокса, представлявшая собой единственный резерв экспедиционного корпуса, была задержана на берегах Суэцкого канала до прибытия в Александрию дивизии ездящей пехоты ген. Пейтона. Появись индийская бригада одновременно с остальными десантными войсками, не пришлось бы эвакуировать участка «Y». Значение этой эвакуации, сказавшейся на ходе всей Дарданельской операции, очень скоро дало себя знать.