Но прежде Адмиралтейство считало необходимым принять и другие меры чисто военного характера. Удар, нанесенный японцами в Порт-Артуре, был свеж в памяти у всех, и господствовало мнение, что немцы постараются последовать их примеру, но в несколько иной форме. Нападение ожидалось в виде активных минных заграждений, почему последовало приказание патрулям и флотилиям местной защиты занять свои места. Флотилиям подлодок запрещалось принимать участие в дозорной службе в течение предупредительного периода.
В эту ночь пришло известие об объявлении Германией войны России, и в 13.25 (2 августа) запасные были призваны.
Из всего вышеизложенного совершенно ясна ошибочность создавшегося мнения о «продолженной» пробной мобилизации, мнения, распространению которого способствовал по неведению один из иностранных представителей[10]. Она закончилась своевременно, и команды Второго и отчасти Первого флотов разъехались в отпуск.
Настоящая мобилизация явилась совершенно самостоятельным актом, закончившимся 3 августа, а отнюдь не продолжением пробной.
Адмирал Берней находился в Портленде, вице-адмирал Бетелль поднял свой флаг и вступил в командование Третьим флотом, все остальные флагманы, назначенные приказом от 25 июля, также вступили в командование. Одновременно в соответствии с последним распоряжением для увеличения крейсерских эскадр были взяты девять почтово-пассажирских пароходов, оборудованных в качестве вспомогательных крейсеров.
Для Франции положение на море стало совершенно критическим: каждую минуту неприятель мог появиться у ее западных берегов — слабые силы 2-й крейсерской эскадры не могли служить серьезной помехой врагу. Тем не менее адмиралу Руаеру было послано приказание «следовать к Дувру и препятствовать неприятелю в прохождении пролива». Все, что он мог бы сделать с надеждой на некоторый успех, это атаковать немцев подлодками и миноносцами флотилии Ла-Манша ранее, чем будет разбита его эскадра. Но тревога длилась недолго: наступил момент, предусмотренный соглашением 1912 года. Днем 2 августа Грей заявил французскому послу, что британский флот мобилизован, и на следующее утро у кабинета министров будет испрошено разрешение на принятие ряда мер, предупреждающих возможность нападения на Францию с моря. В это же время стало известно, что общая мобилизация армии и флота в Германии идет полным ходом и что немцы захватили железные дороги в Люксембурге. Еще до заседания кабинета наш министр иностранных дел пригласил французского посла и сделал ему следующее заявление: «Если немецкий флот пройдет через Канал или Северное море для враждебных операций против французского побережья или судоходства, британский флот окажет Франции всемерную помощь».
Послу разъяснили, что заявление сделано с целью облегчить задачу развертывания французского флота в Средиземном море и что оно не обязывает нас вступать в войну, если со стороны немцев не последует вышеупомянутых действий. Кроме того, послу было указано, что, считаясь прежде всего с интересами обороны Великобритании и с ответственностью, которую мы несем перед всем миром, в настоящий момент не может быть и речи о посылке во Францию экспедиционного корпуса[11].
Относительно распоряжений по сухопутным силам в этот день (2 августа) было осуществлено только одно мероприятие — мобилизация половины гарнизона территориальной артиллерии Оркнейских островов, где адмирал Каллаган приступил к устройству батарей для защиты Скапа-Флоу.
Мера эта считалась срочной ввиду полученных сведений о проходе 1 августа Большим Бельтом трех транспортов с войсками. На Шетландских островах, кроме местного дозора в составе Forward с четырьмя миноносцами 8-й флотилии, никого не было. Хотя они теперь уже находились на своем месте по расписанию, т. е. в Dales Voe, им требовалось подкрепление, и, по приказанию главнокомандующего, контр-адмирал Пакенгам с крейсерами Antrim, Argyll, Devonshire, Cochlrane и Achilles был спешно послан на поддержку. Вслед за адмиралом Пакенгамом пошел и адмирал Битти с линейными крейсерами. Крейсеры пришли на свои позиции 3 августа, одновременно с ними и 2-я французская крейсерская эскадра заняла позицию в Дуврском проливе. Для Адмиралтейства не оставалось никаких сомнений, что момент для вступления в силу октябрьского соглашения 1913 года наступил. В 17 часов по этому поводу был послан экстренный запрос премьер-министру и министру иностранных дел с указанием, что если не последует запрещения, то Адмиралтейство будет действовать немедленно. Ответ утвердительного характера последовал тотчас же, ввиду чего было отдано приказание Дуврскому патрулю и патрулю Канала (Cross Channel Patrol) выйти на позиции на следующее утро для совместных действий с французами, но атаковать неприятеля разрешалось лишь в случае нападения последнего. Эскадра адмирала Веймисса, которая, по плану войны, должна действовать совместно с эскадрой адмирала Руаера, не была еще готова[12]. Крейсер Challenger держался в Бристольском канале для предотвращения постановки немцами минных заграждений, коммодор Тирвит находился наготове со своими миноносцами совершить рейд в южной части Северного моря с целью пресечь какие бы то ни было операции из Гельголандской бухты в этой части моря, а адмирал Кэмпбелл был в готовности в случае необходимости выйти с частью своих крейсеров им на поддержку[13].
11
Эти заявления со всей ясностью указывают, насколько были опасны для Англии проход немецким флотом пролива и создание базы на французском или бельгийском побережье. Версия об объявлении Англией войны, как и нарушение немцами нейтралитета Бельгии, находят фактическое свое объяснение здесь же.
12
В состав 12-й крейсерской эскадры, так называемых Крейсерских сил «Q», входили крейсеры