В 20 часов 30-го июня после снятия людей, артиллерии и прочих предметов вооружения, миноносец был взорван подрывным патроном. Дождавшись его гибели, миноносцы и «Лена» пошли обратно но Владивосток, куда и пришли 2 июля.
Набег миноносцев на Гензан не дал положительных результатов.
Хотя японский официальный исторический труд и признает, что обстрел миноносцами японского городка «нанес кое-какие повреждения», но происшедшая в итоге похода гибель миноносца «204» вряд ли может быть признана равноценной имевшему место воздействию на противника.
В полной мере отрицательным оказалось влияние захода в Гензан на дальнейший ход крейсерской операции.
Шум, наделанный в Гензане миноносцами, задержка всего отряда вследствие аварии с «204» и подход крейсеров слишком близко к берегу привел к обнаружению их японскими наблюдательными постами. Последствия этого будут видны дальше.
Действия миноносцев и транспорта «Лена» в Гензане и при возвращении оттуда во Владивосток были впоследствии подвергнуты штабом флота решительной критике.
Дальнейший путь отряда крейсеров к Корейскому проливу
В 10 часов 30 июня миноносцы возвратились из Гензана к отряду. Приказав транспорту «Лена» заняться аварийным миноносцем «204», Безобразов с отрядом отошел на северо-восток и в тот же день около 15 часов расстался с миноносцами. Незадолго до этого видимость несколько ухудшилась и берега скрылись из вида. В расчете на мглу, благодаря которой корабли с берегов обнаружены не будут, крейсерский отряд лег на курс, проложенный на 10 миль мористее мыса Дюрок (Суон Куци) так, чтобы крейсеры не увидели и с о-ва Дажеелет (Мацу сима).
Этот расчет, однако, оправдался не вполне. У мыса Дюрок видимость была настолько хороша, что в бинокль были ясно видны корейские деревни.
Скорость была увеличена до 16 узлов. Около 19 часов берега Кореи скрылись из вида.
После полуночи отряд прошел о-в Дажеелет, причем очертания его были хорошо видны, и затем лег курсом на о-в Окино сима (Коцу сима).
Нашедший утром 1 июля туман замедлил движение отряда. Выпустив на корму туманные буи, в течение трех часов корабли шли со скоростью 7 узлов. Около 9 часов туман рассеялся. Оказавшиеся несколько в стороне «Громобой» и «Рюрик» вновь соединились с «Россией». Отряд дал 15 узлов.
В 15 часов 1-го по носу открылся Окино сима и одновременно с этим радиоприемники крейсеров начали принимать чью-то сигнализацию.
Считая, что это радиограммы японцев, корабли в течение двух часов перебивали их длинной искрой. Как будет видно ниже, крейсеры этим помогли обнаружению себя противником.
Идя восточным Корейским проливом, отряд приближался к тем местам, где 16 дней назад он атаковал японские транспорты; около 17 часов открылся о-в Ики сима.
В 18 ч. 20 м. уже на видимости южной оконечности острова Цусима были обнаружены справа по носу сначала один, два, а затем девять дымов, быстро приближавшихся навстречу.
За дальностью расстояния и вследствие того, что неприятельские корабли проектировались во мгле на фоне уже довольно низкого солнца, трудно было разобрать сразу их силуэты. Однако, вскоре с несомненностью были распознаны броненосные крейсеры эскадры Камимура «Идзумо», «Ивате», «Адзума» и один типа «Токива». Некоторые наблюдатели на «России» утверждали, что среди кораблей противника были и броненосцы, но это не подтвердилось.
Учитывая, что кроме превосходства сил в отношении числа, кораблей и их артиллерийского вооружения у японцев имеется преимущество в виде близких пунктов базирования, тогда как русские крейсеры отошли от Владивостока почти на 600 миль, считаясь с тем, что наступает вечер и ночью противник может с успехом использовать свои миноносцы, адмирал Безобразов решил уклониться от боя.
В 18 ч. 35 м. крейсерский отряд повернул последовательно на обратный курс, стремясь одновременно увеличить скорость до полного.
Неприятель, таким образом, оказался на левой раковине русских крейсеров.
Расстояние до него в это время по русским данным было между 80 и 100 каб. и при этом «медленно, почти незаметно уменьшалось».[196] В японских источниках[197] отмечается, что в момент открытия русских крейсеров японцами расстояние между противниками было около 120 каб., но к 20 часам им удалось сблизиться с русскими до дистанции 80-70 и даже до 66 кабельтовых.
Почти немедленно вслед за поворотом русских неприятель открыл огонь. Так как дистанция между противниками в это время была значительно больше дальности самых крупных орудий японских крейсеров, то факт открытия огня японцами вызвал некоторое недоумение. Японский источник объясняет этот поступок тем, что Камимура решил таким способом сигнализировать прочим японским кораблям, находившимся в районе о-ва Цусима, что русская эскадра идет на юг».[198]
После того как противник открыл огонь, русские крейсеры построились в строй уступа, чтобы дать возможность всем трем использовать свою кормовую артиллерию. Однако, дистанции продолжали быть слишком большими для открытия огня.
Около 20 часов зашло солнце и в наступившей темноте с левого крамбола на расстоянии 20 каб. были обнаружены неприятельские миноносцы. Освещая противника прожекторами, русские корабли открыли интенсивный артиллерийский огонь, продолжавшийся 11 минут. В донесении адмирала Безобразова (от 21 июня ст. ст. 1904 г.) на имя командующего флотом Скрыдлова, равно как и в других русских источниках,[199] отмечается, что японские миноносцы атаковали русские крейсеры двумя отрядами. Из них первый, по русским данным, численностью в 8 кораблей,[200] прошел контркурсом с левого борта, второй же (в 3 миноносца) появился с правой стороны по носу флагманского крейсера, но, благодаря строю уступа русских, попал под носовой огонь всех трех кораблей, отказался от прорезания строя и также разошелся с отрядом левыми бортами. Для русских осталось невыясненным, были ли по ним выпущены противником торпеды, но отмечается, что миноносцы обстреляли крейсеры своей артиллерией, в результате чего на «России» оказался перебитым один из тросов корабельного такелажа (левый фока-брас).
Донесение Безобразова и записи некоторых участников утверждают, что два японских миноносца были утоплены. Это, однако, расходится с японским источником и данными другого участника с «России».[201]
Через некоторое время, после того как миноносцы скрылись в направлении преследовавшей русских японской эскадры, на ней заблестели вспышки выстрелов, забегали лучи прожекторов и послышалась частая стрельба. Затем последовало несколько световых сигналов и освещение прожекторами прекратилось. Прекратилась и стрельба.
Японский историк совершенно обошел молчанием этот любопытный факт. Объяснить его иначе, чем обстрелом собственных, приближавшихся к японской эскадре, миноносцев нельзя.
Не исключается возможность, что японцы, зная о появлении вместе с крейсерами в Гензане русских миноносцев, ожидали прихода их и в Корейский пролив.[202]
Сменившая жаркий и тихий день душная, ясная лунная ночь была проведена на русских крейсерах тревожно. Полной уверенности в том, что отряду удалось оторваться от противника не было, поскольку скорость крейсеров Камимуры превосходила на 2-3 узла скорость русских.
Слабое в составе крейсерского отряда звено «Рюрик» не мог дать более 17 узлов хода. Уже с 19 часов пришлось уменьшить ход до этой скорости, а к полуночи снизить ее до 13 узлов. В полночь отряд отошел от северных бухт острова Цусимы только на расстояние не более 50-60 миль, т. е. на трехчасовой переход японских миноносцев. Ожидали дальнейших атак, внимательно вглядываясь в ту часть горизонта, где скрылись крейсеры Камимуры.
198
1 Русские источники отмечают, что неприятельские снаряды ложились с большими недолетами.
201
4 Этот последний в записи, произведенной 3 июля 1904 г., отмечает: «Многие уверяют, что два или, по крайней мере, один уничтожен, ибо видели большой столб дыма, пара и пламени; я сам видел эти два столба, но не скажу с уверенностью, что они обязательно должны были вести к гибели миноносцев».
202
5 Этому могло также содействовать сообщение, приводимое японским историком, полученное адмиралом Камимура от вице-адмирала Иджуина за несколько часов до встречи с русскими, о том, что в составе русских судов, уходивших от Гензана, один из кораблей сверх восьми миноносцев походил на истребитель (эскадренный миноносец). Причиной такой ошибки мог быть трехтрубный транспорт «Лена», или будто бы осуществленная русскими миноносцами перед входом в Гензан маскировка. В приведенной в историческом журнале «России» выдержке из дневника боцмана этого крейсера говорится: «На миноносцах поставили фальшивые трубы; после чего они стали изображать из себя контр-миноносцы». Факт маскировки не нашел, однако, отражения в других русских материалах.