Уже в 5 ч. 20 м. обстрел противником всех русских крейсеров стал давать ощутительные результаты.
Японские снаряды обнаружили сильное фугасное действие, разрываясь на бесчисленное число мелких осколков и поражая личный состав плохо бронированных русских крейсеров.
Особенно тяжело отзывались они на концевом «Рюрике», наиболее старом, имевшем большое количество деревянных частей.
В 5 ч. 20 м. в носовую часть его попало несколько снарядов, вызвавших крупные, хотя и кратковременные пожары. Было видно, как взрывы японских снарядов, попавших в «Рюрик», высоко взбрасывали громадные столбы огня и дыма, осколков, обломков палубы и т. д.[262]
Следуя движению русских, через несколько минут соответственно повернул параллельно русскому отряду и отряд Камимуры. На этом галсе стало вполне ощутимым преимущество в ходе противника. Ход отряда должен был быть не менее 17 узлов, а между тем «Рюрик», идя все время несколько правее кильватерной линии русских крейсеров, продолжал нагонять своего переднего мателота.
Сказывалась, очевидно, уменьшенная скорость хода «России».
В 5 ч. 23 м. на «России» вдруг резко упало число оборотов.
Командир «Громобоя» отмечал позднее в своем рапорте, что ему, во избежание столкновения со своим мателотом, пришлось резко повернуть влево до курсового угла на противника, близкого к 45 .
Резкое уменьшение хода «Росснн», по видимому, совпадало с попаданием 203-мм снаряда в его кормовую трубу. Снаряд, войдя в трубу с левого борта, раскрыл правую сторону трубы настолько, что около половины всей цилиндрической поверхности ее перестала выполнять свое назначение дымоотвода и усилителя тяги (рнс. 2). Кроме того, осколками этого снаряда, проникшими через дымоходы в кочегарку , были разбиты несколько водогрейных трубок в одном котле кормовой кочегарки.
Рис. 2. Разбитая в бою 14 август» 1904 г. кормовая труба «России».
В скором времени то же самое произошло еще в двух котлах третьей кочегарки.
«Рюрик», видимо в этот же момент, получил подводную пробонну в корме, пока не помешавшую ему, однако, продолжать управлять рулем.
Движение Иессена на восток, начатое отрядом в 5 часов, было изменено на 20° к зюйду в 5 ч. 36 м., когда появившийся незадолго до этого японский крейсер «Нанива», направляющийся русскому отряду на пересечку, сблизился настолько, что начал стрелять по «Рюрику». Это изменение курса Иессен объясняет необходимостью отогнать «Наниву» левой носовой 203-мм пушкой флагманского крейсера, а для этого надо было ввести японский крейсер в угол ее обстрела. На японской схеме этот полуповорот соответствует 5 ч. 40м.
К этому времени левый борт русских крейсеров уже изрядно пострадал от огня противника; некоторые орудия этого борта сами вышли из строя,[263] вследствие поломок механизмов вертикальной наводки.
Намереваясь лечь на обратный курс путем поворота вправо (от противника), Иессен в данный момент не мог этого сделать, так как поворот мог привести к столкновению с «Рюриком», который попрежнему шел справа от колонны остальных крейсеров и впереди своего места в походном строе.
Поэтому на «России» был поднят сигнал: «Рюрику» меньше ход», через пять минут второй: «Рюрику» – вступить в строй», а в 6 часов было приказано флагманскому крейсеру ворочать вправо.
В итоге этих сигналов произошло следующее:
1) «Рюрик» сначала уменьшил ход до малого, а затем (судя по рапорту Иессена), по видимому, застопорил даже машины, держа все это время корму к неприятелю. [264]
2) Быстрый переход отряда на новый курс все-таки не вышел. Слишком велик был риск столкновения с «Рюриком».
3) Замедлившийся поворот отряда не мог не повредить стрельбе русских крейсеров.
4) Наоборот, японцы использовали этот момент с выгодой для себя. Расстояние между сражающимися было в это время около 40 каб., и сосредоточенный огонь их наносил тяжелые поражения русским крейсерам и особенно «Рюрику».
Очевидно, что приблизительно в это время им были получены серьезные повреждения, приведшие в конце концов к полной потере способности управления рулем.[265]
«Вскоре после поворота отряда, – пишет Иессен, – заметили, что «Рюрик» сильно отстает и, по видимому, не мог удерживать своего места в строе». Он стал поворачивать носом к неприятелю, причем в это время огонь японцев сконцентрировался преимущественно по нему. На сигнал «Все ли благополучно?» долго не было ответа.
Ясно стало, что с «Рюриком» неладно; в 6 ч. 28 м. он поднял сигнал: «Руль не действует».
Оба других русских крейсера, продержавшись на норд-вестовом курсе около 40 минут, отдалились от поврежденного «Рюрика» на 20-30 каб.
Хотя курсом в северо-западном направлении Иессен и надеялся «прорваться в Японское море вдоль корейского берега», пришлось поворачивать назад к поврежденному товарищу. Сигнал «России» – «Рюрику»: «Управляйтесь машинами» был, конечно, бесполезен. «Рюрик», получив несколько японских снарядов в корму, имел затопленными румпельное и рулевое отделения, разбитые рулевые приводы. Руль оказался в положении «право на борт».[266] Видно было, как, пытаясь удержаться на курсе, крейсер время от времени давал задний ход левой машине.[267]
Вторая фаза боя. С поворотом в 6 ч. 38 м. двух русских крейсеров в зюйд-остовую четверть к «Рюрику» можно считать начавшейся вторую фазу боя.
Она выражалась в том, что лишившийся возможности управляться «Рюрик» описывал одну за другой неправильные циркуляции, будучи усиленно обстреливаем сосредоточенным огнем противника.
Маневрирование «России» и «Громобоя», связанные в эту фазу боя идеей выручки поврежденного «Рюрика», выразилось в виде неоднократных возвращений к нему и даже циркуляции вокруг подбитого крейсера. Частые перемены курсов и вытекающие отсюда сравнительно короткие галсы (с 6 ч. 38 м. до 8 ч. 25 м.-шесть резких поворотов, а наидлиннейший галс-7,5 миль) ухудшили стрельбу русских кораблей.
Эта фаза оказалась очень выгодной для японцев. Они, хотя тоже часто меняли курс, но при уменьшившейся до 30 каб. дистанции могли сосредоточить губительный для русских огонь своей сравнительно неповрежденной артиллерии по всем трем русским крейсерам. При этом случалось, что снаряды, падавшие с недолетом или перелетом по отношению к цели, для которой они предназначались, попадали в створящийся с ней другой русский крейсер.
Эта фаза боя была очень тяжелой для «России».
В 7 часов под полубак «России» почти одновременно влетело несколько снарядов, произведших сильный пожар. Заготовленные у орудий под полубаком боеприпасы (кокоры с порохом и патроны) воспламенились. Языки пламени бушевавшего под полубаком пожара вырывались из орудийных портов, иллюминаторов и сорванных взрывом дверей, выходивших из- под полубака на шкафут. Все, находившееся на полубаке, с боевой рубкой и командным постом включительно, оказалось окруженным со всех трех сторон стенами огня и дыма. Так как ветер в этот момент дул с кормы, огонь и дым, вырывавшиеся из дверей и иллюминаторов задней стенки полубака, несло на боевую рубку; в ней и около нее стало почти невозможно дышать.[268] Чтобы облегчить положение находившихся в рубке, пришлось круто изменить курс на 14 румбов вправо (см. на схеме 13 петлю, соответствующую моменту 7 часов). Этим вынужденным маневром сохранили возможность управления из главного командного поста.
Частые изменения курсов русского отряда не сопровождались немедленным поворотом противника. Наоборот, следует предположить, что японцы, пристрелявшиеся к русским крейсерам, сознательно оставались на прежнем курсе для нанесения русским крейсерам наиболее интенсивных повреждений, и только затем, видя, что «Россия» и «Громобой» получают некоторые шансы отрыва от них, поворачивали в свою очередь.[269]
262
1 В главе «Материальная часть русского флота» проводятся данные об английских опытовых стрельбах по броненосцу «Беляиль» («Belisle»). Во введении имеется отзыв английского ежегодника «Брассей» о боевых качествах русского «Рюрика». То, что говорится здесь об эффекте действия по нему японских снарядов, должно быть сопоставлено с этими данными и отзывом иностранцев.
266
2 Во времена русско-японской войны это положение называлось по-старинному «лево на борт», что соответствовало положению румпеля влево и повороту корабля на переднем ходу вправо.
267
3 «С крейсером «Рюрик» в этом бою,-писали в немецком справочнике «Nauticus» за 1906 г.,-произошло как раз то, что ему предсказывали еще за 15 лет до боя, когда впервые ознакомились с его чертежами. Его совершенно незащищенная артиллерия была быстро выведена из строя при огромных потерях в прислуге. Попадание снаряда в рулевое отделение, защищавшееся, кстати сказать, не поясной броней, а только броневой палубой, решило судьбу крейсера» («Артиллерия и броняв русско-японскую войну», перевод из «Nauticus» 1906 г., СПБ, 1912 г.).
268
1 Один из участников боя, находившийся около боевой рубки на полубаке, пишет: «Пожар был настолько силен, что все стоявшие в боевой рубке чуть не задохлись; я, стоя на воздухе у рубки, избавился от обморока только тем, что побежал на самый нос и только там отдышался».
269
2 В рукописи Щербатова этот момент объяснен иными предположениями: «Судя по плану боя, почти на полных 32 румба поворот, сделанный «Россией» и «Громобоем», не заставил неприятеля менять свой курс и в виду неясности маневра наших крейсеров японцы продолжали итти своим прежним курсом. Затем, однако, заметив, что «Россия», справившись с пожаром, продолжает итти курсом, близким к осту, сближаясь с ним, японцы в 7 ч. 10 м. начали склоняться на курс, параллельный отряду, но уже в это время они были значительно южнее наших крейсеров, вследствие чего, по совершении поворота нашими крейсерами, в 7 ч. 20 м. они оказались значительно позади – на раковине у отряда». В следующем разделе главы (см. «Действия японских крейсеров») приведены японские объяснения маневра адмирала Камимуры, систематически повторявшегося им при каждом повороте русских.