Некоторые вещи пришлось изменить — они явно не канали в ивритском варианте. Так, например, мягко говоря, малоизвестного израильтянам Миклухо-Маклая я без сожаления заменил на Марко Поло, тем более что последний больше соответствовал месту действия. Хотел было заменить Штирлица на Полларда, но тогда пришлось бы выкидывать приведенную Матвеем там же программную цитату "подождите, партайгеноссе, я перемотаю пленку", а мне ее стало жалко. Цитату из Бродского я тоже оставил: какого черта, в конце концов! Лауреат Нобелевской премии. Не знают — их проблемы.
В девять позвонила Алина, обрадовалась, что я дома, и попросила разрешения прийти "хотя бы на чуть-чуть". Я подумал, что неплохо бы мне сделать на часок перерыв, и разрешил. Повесив трубку, я пошел принимать душ.
Я уже закончил мыться и начал растираться полотенцем, когда услышал, как открылась входная дверь.
— Илья, ты где?! — испуганно позвала Алина.
Я крикнул ей, что в ванной, скоро выйду. Потом я услышал, что Алина включила телевизор. По одним только доносящимся из-за стены звукам я догадался, что государственный канал опять крутит документальный фильм о жизненном пути покойного премьера. После всего, что я узнал из статьи Матвея, я больше не желал подставлять уши под патоку лживого официоза. "Выруби это дерьмо!" — заорал я Алине. Звуки за стенкой немедленно прекратились. Успокоившись, я накинул халат и вышел из ванной.
— Ты чего так раскричался? — спросила Алина.
— Извини, нервы стали ни к черту.
— Понимаю... — Алина забралась в кресло с ногами и откинула волосы со лба. — Послушай, я раньше как-то не обращала внимания, а сейчас стала смотреть этот ролик в которой уже раз, и вдруг подумала: а почему его сын на похоронах был чисто выбрит? Ведь, по иудаизму, вроде бы, не положено?
— Потому же, почему премьера хоронили в гробу, а не в саване, как положено по еврейскому обряду... Помнишь рассказ Бабеля "Конец богадельни"? Старички зарабатывали тем, что сдавали внаем один-единственный гроб. "В дубовом ящике покойник отстаивался у себя дома и на панихиде; в могилу же его сваливали облаченным в саван". А потом немцы убили в бою коменданта гарнизона Герша Луговского, и товарищи приказали положить его в могилу в гробу...
— Как ты все помнишь!
— Я помню наизусть трех авторов: Бабеля, Довлатова и Кибирова.
— Но ты мне все равно не объяснил. Почему семья премьера не хоронила его по еврейскому обычаю?
— Да потому что они атеисты пальмахной закваски, вот почему!
Мы попили чаю, и я, скрепя сердце, отправил Алину обратно домой. Переводить я закончил под утро. Проспав мертвым сном три часа, я со страшным трудом разлепил глаза в начале восьмого, влез в так и не постиранную форму, запихнул в вещмешок распечатку статьи и дискету, подхватил М16 и поехал в Тель-Авив встречаться с редактором "Мевасера" Шайке Алоном.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
УЛИЦА РИВЛИН, ТЕЛЬ-АВИВ
1 ноября 1995 года
00:20
Лица человека за рулем новенького опеля "корса" цвета металлик было практически не видно: оно было скрыто тенью от щитка под ветровым стеклом. Улица Ривлина после полуночи практически не освещалась. Света двух рахитичных фонарей, установленных в разных концах этой улицы еще в те времена, когда Меир Дизенгофф был городским головой в Тель-Авиве, едва хватало на то, чтобы отвоевать у чернильной темноты два сизых пятна на асфальте. А большего обитателям этой улицы никогда и не требовалось, ибо в квартале престарелых "йеким" — выходцев из Германии, сохранивших чинный распорядок жизни с самого приезда в Палестину в середине тридцатых, никому бы в голову не пришло возвращаться домой позже полуночи, после того как гасли большие лампионы на соседней улице Бограшов..