Выбрать главу

— Двести долларов! — ответил Поплавский голосом осмелевшего интеллигента, за которого внезапно заступился трамвайный кондуктор.

Подумаешь, уел. Зря я, по-твоему, вчера видик не купил?

Стараясь действовать без лишней суеты, Саша расстегнул нагрудный кармашек своей дежурной «монтаны» и достал оттуда требуемые две сотни. Поискал глазами, куда бы положить (хотя подмывало — ох, как подмывало! — сунуть бумажки Поплавскому в карман халата, похлопать небрежно по плечу: держи, лекарь!), но выпендриваться не стал, просто оставил на столе. Протянул руку, мягко, но решительно сказал:

— Пошли, Светило. — Только бы она не обиделась, только бы не решила вдруг, что я так задешево перекупаю ее у этого самодовольного хмыря…

Не обиделась. Дала руку. Саша крепко сжал ее горячую ладошку, борясь с желанием взять Свету на руки и выполнить-таки свою заветную мечту — унести ее на край света. К сожалению, в данный момент это было, по меньшей мере, неразумно. Не в смысле — унести на край света, а — взять на руки. Потому что на их пути в дверях стоял Антонов. И Саша предпочел бы, чтобы при прохождении мимо руки у него были свободны.

Пусть только рыпнется, пусть только попробует что-нибудь вякнуть — обещаю, что не буду сдерживаться. Эх, жаль, в том, моем мире остались роскошные шварценеггеровские мышцы. Но ничего, не боись, мы и с этими кое-что могем. Когда в прошлом году в Мексике нам с ребятами (втроем) пришлось объясняться на языке жестов с семью местными амбалами, никто Шварценеггера и не вспоминал, сами управились.

Саша и Света медленно двинулись к выходу.

Теперь взгляд Антонова не замораживал. Теперь он прожигал на месте.

Резкий звук заставил всех вздрогнуть.

В кармане у Антонова заверещал телефон. Виталий раздраженно вынул трубку, чуть не выдрал с корнем антенну, рявкнул голосом голодного льва:

— Да! — И тут его лицо резко изменилось. По нему словно прошлись большим шершавым языком. Саша даже вспомнил, откуда пришла эта ассоциация. Ну, конечно же, из мультика про Карлсона и фрекен Бок! Именно такое лицо (то есть — морда) стало у кота домомучительницы, когда его лизнул щенок Малыша. Вспомнили? Вот именно с таким лицом (или мордой?) стоял Антонов, прижимая трубку к уху. — Что? — спрашивал он слабым голосом. — Алешка? Когда? В «Европе»? Стоял в вестибюле? Один?

Саша почувствовал, как дрогнула рука Светы.

Ура, Светило! У нас получилось!

Не торопясь, они прошли мимо ошарашенного Антонова в коридор. Дальше, дальше… Прочь отсюда!

Осенний парк старательно подделывался под их настроение, не скупясь подкидывая под ноги шедевры опавшей листвы. Интересно, кто первый задаст самый популярный в последнее время вопрос: что дальше?

— По крайней мере, одна проблема решилась, — задумчиво начал Саша.

— Какая? — Света так и шла рядом, не отнимая руку.

— Тебе не придется прыгать в Неву, а мне — тебя спасать.

Света рассмеялась звонким легким смехом.

— Какой здесь славный парк, — сказала она. — Я никогда раньше этого не замечала.

— Я его не люблю. У меня с ним связаны плохие ассоциации, — признался Саша.

— Почему?

— Где-то здесь, на одной из этих скамеек умерла бабушка.

— Правда? И ты знаешь, на какой?

— Нет. И от этого, наверное, еще хуже. Идешь вот так и гадаешь: на этой? Или на той? — Саша махнул рукой в сторону и тут же остановился.

— Ты чего?

— Ничего.

В десяти шагах от них именно на скамейке сидел отец Лены, Юрий Адольфович Бляхман. Живой, слава Богу, живой. Но с таким лицом, как будто вот-вот собирался умереть.

— Подожди-ка, минутку… — произнес Саша, отпуская Светину руку. Но не потому, что рядом находился отец его невесты, просто лицо у Юрия Адольфовича было ужасным. И Саша не решился травмировать пожилого человека своим счастливым видом. Да еще и с чужой девушкой вместе.

— Юрий Адольфович, — позвал он. — Вам плохо?

— А-а, Саша. — Бляхман повернул голову, но не выразил никаких эмоций при виде будущего зятя. — Здравствуйте. — Теперь он снова смотрел прямо перед собой.

— Вам плохо? — повторил Саша погромче.

— Мне? Да.

— Вам чем-то помочь? Может быть, вызвать врача? При слове «врач» Юрий Адольфович заметно вздрогнул.

— Нет. Мне не нужен врач. Мне уже ничего не нужно.

— Вы поссорились с Юлией Марковной? — продолжал допытываться Саша, сам не зная, зачем. Света стояла в стороне и удивленно наблюдала за странным разговором.

— Я? — снова переспросил Юрий Адольфович. — Нет. То есть да. Поссорился.

— Но почему вы здесь, так далеко от дома?

— Я? — Сашу начал раздражать такой способ ведения беседы. — Я… гулял. — Тут Юрий Адольфович вдруг встрепенулся и, словно продолжая давно начатый разговор, спросил у Саши:

— А вы хорошо знаете доктора Поплавского?

— Я? — Тьфу ты, черт, да что мы все тут заладили одно и то же! Саша нахмурился. — Хорошо.

— И… что вы можете сказать?

— О чем?

Юрий Адольфович внезапно опомнился, смутился и даже встал со скамейки.

— Простите, Саша, мне надо идти.

— Подождите, Юрий Адольфович. — Саша преградил Бляхману дорогу. Ему вдруг показалось очень важным — узнать, почему пианист спрашивает о Поплавском таким странным тоном. — Расскажите мне все.

— Что — все?

— Что с вами сделал Поплавский?

— Со мной? Откуда вы знаете, что он со мной что-то делал?

— Юлия Марковна рассказывала, что после травмы именно Поплавский вернул вам…

— Вернул! — вдруг горько воскликнул Бляхман. — Вернул! — Казалось, он сейчас заплачет. — Что вернул?! — Юрий Адольфович в отчаянии рванул рукава рубашки так, что отлетели пуговицы и стали видны розовые шрамы на руках. — Зачем мне это?

— Слушай, что это с ним? — подошла Света.

— По-моему, истерика. — Саша внимательно смотрел на Бляхмана.

— Ты его знаешь?

— Да. Это мой будущий тесть, — спокойно ответил Саша. Света подняла брови, но промолчала.

— Пускай все будет по-прежнему! — Юрий Адольфович почти кричал. По щекам его текли слезы. — Пусть они не смогут играть, но мне вернут мою душу!

— О, Господи… — выдохнула Света. — Саша, сделай же что-нибудь.

— Я лучше положу руки под трамвай, пусть их отрежет, но пусть мне вернут мою душу! — Вокруг начали собираться люди.

— Вот что, Юрий Адольфович, — решительно начал Саша, беря его под руку, — пойдемте с нами.

— Ку-да?… — Бляхман встал, но тут же снова бессильно повалился на скамейку. — Я никуда не хочу идти. Мне нужно поговорить с Игорем Валерьевичем.

— Зачем? — Саша сел рядом и попытался привести в порядок одежду пианиста.

— Он меня обманул! Он ничего мне не говорил про последствия… А теперь… А теперь он говорит, что я сам виноват… И что… что… — Голос его снова сорвался на рыдания. — Что проданный товар… возврату не подлежит…

— У тебя есть деньги? — тихо спросил Саша Свету. Она кивнула. — Быстренько пойди поймай машину, подгони сюда. Его домой нужно…

Юрий Адольфович покорно разрешил посадить себя в машину, всю дорогу тихо плакал и рассматривал свои руки.

Лены, к счастью, дома не оказалось. Юлия Марковна, всплеснув руками, запричитала совсем по-бабьи, обняла мужа и увела его в комнату.

— Юлия Марковна, — вдогонку ей крикнул Саша, — вы врача пока не вызывайте, просто дайте ему какого-нибудь успокоительного!

— Ну? — зловеще спросил Саша, выходя из дома Бляхманов и закуривая. — Что ты на это скажешь?

— Ничего. — Света пожала плечами. — По-моему, твой будущий тесть просто псих.

— Не думаю, что все так просто. — Саша огляделся по сторонам и наконец-то задал долгожданный вопрос:

— Куда дальше? — имея в виду их двоих.

— К тебе, на Беринга, — невесело пошутила Света. — Жарить пельмени.

— А в холодильнике осталось еще полбутылки «Медвежьей крови», — так же грустно добавил Саша.

Так они постояли еще немного, не зная, что еще сказать. Реальный мир разводил, растаскивал их в разные стороны. Следующий вопрос звучал уже более конкретно.