— Юрий Адольфович! Это что еще за дикие шутки?
Что происходило дальше в тихом поселке Матвеево — неизвестно. Дневной свет вдруг померк, под коленки Саше ткнулось что-то мягкое…
И вот уже вместо солнца — справа горит торшер, под ногами вместо деревенской улицы — знакомый палас в клетку, а под… короче говоря, через мгновение Саша обнаружил себя сидящим к кресле. "Света…" — с тоской успел подумать Саша и тут же услышал:
— Приношу свои глубочайшие извинения за столь грубое вмешательство, но мне показалось, вы слишком неосмотрительно упускаете инициативу! — Вездесущий букет стоял на столике, сурово уперев в бока вазы наспех придуманные фарфоровые ручки.
— Юрий Адольфович, — устало попросил Саша, — ну, хоть теперь-то вы можете принять человеческий вид?
— В данном случае абсолютно не принципиально, в каком виде я буду с вами разговаривать! — еще строже произнес букет.
— Вы сердитесь? — удивился Саша.
— Я?! — Букет дернулся и чуть не свалился на пол. — Я просто вне себя! — Видно, распиравшие Юрия Адольфовича чувства были настолько сильны, что он решил немедленно это продемонстрировать. Ваза взорвалась во все стороны осколками, сильно обрызгав Сашу водой.
— Красиво, — спокойно заметил он, отряхиваясь.
— Прошу прощения, — смутившись, сказал Юрий Адольфович, превращаясь в зеленоватую каплю. — Не сдержался.
— Пожалуйста, пожалуйста, — Саша на всякий случай отодвинулся подальше.
— Я больше не буду, — пообещала капля. Но тут же взяла официальный тон:
— Уважаемый Александр Юрьевич, объясните мне, пожалуйста, ваши действия.
— Какие именно? — Саша уже полностью успокоился и готов был отвечать на любые вопросы.
— Я не правильно выразился. Правильнее было бы сказать: ваше БЕЗдействие. — Капля снова начала горячиться. — Мы тратим огромные силы, ставим блок, находим ребенка… И когда все уже в ваших руках, вы внезапно останавливаетесь, глупо улыбаетесь и пускаете все на самотек!
— Я действительно глупо улыбался? — переспросил Саша.
— Не поручусь за улыбку, но лицо у вас было весьма… — Капля строго покашляла. — И теперь я спрашиваю вас: что, черт возьми, произошло?
— Ничего особенного. Я просто понял всю бессмысленность наших действий.
— Ка-ак — бессмысленность?
— Понимаете, Юрий Адольфович, — быстро начал объяснять Саша, опасаясь очередного взрыва, — я подумал… сейчас, сейчас, вы все поймете… Когда я выскочил с ним, ну, с ребенком, на улицу, я знал, что должен делать… — Саша на мгновение зажмурился, волшебный мир услужливо открутил назад пленку, и прямо на стене появилось четкое объемное изображение.
Вот Саша, прижимая к себе пищащего ребенка, бежит к машине. Света с бледным до прозрачности лицом сидит на траве. Короткая улица со стоящей в тупике облезлой будкой и вывеской «Керосин». Длинные емкие несколько секунд, за которые «Тойота» успевает набрать скорость, а Саша — начинить будку допотопным топливом для керосиновых ламп.
Взрыв.
— Ну, и? — спросила капля, немного помолчав.
— Что — "и"?
— Почему вы этого не сделали?
— Да уж, всяко, не потому, что пожалел себя! А потому что мотивация у вашего "героического одномоментного" оказалась весьма и весьма средней!
— Не понял.
— Прежде, чем валиться очертя голову на амбразуру, уважаемый Юрий Адольфович, стоит иногда немного подумать. — Саша поудобней устроился в кресле и мысленно попросил сигарету.
— Позже, — отрезала капля. — Рассказывайте.
— Я попробую объяснить с помощью ассоциации.
— Попробуйте.
— Представьте себе, что болен человек. Например, гриппом. Вы же не станете вылавливать у него вирусы и уничтожать их по одному? А мы занимались как раз этим. Ну, грохнулся бы я с этим ребенком, и что? Аппарат Поплавского по-прежнему работает, куча людей тусуется там целыми днями. Чего проще — наделать еще таких младенцев и разбросать по свету? — Саша почти импровизировал, но ему самому вдруг стало жутко от открывшейся перспективы. — Мы за ними всеми не угонимся.
— Заигрались, — тихо произнес Юрий Адольфович. — Увлеклись приключениями.
Потолок низкой комнатки медленно пошел вверх, стены раздвинулись. Через несколько минут Саша уже сидел в огромном полутемном зале. Рядом в резном деревянном кресле задумался похожий на Вольтера немолодой изможденный человек.
— Я, пожалуй, воспользуюсь вашей ассоциацией, — звучным низким голосом сказал он, — и предположу, что уничтожать надо было самый первый вирус?
— Логично, — кивнул Саша. — Но как его найти? Как выяснить, ЧТО стало этим самым вирусом?
— Ну-у, например… — Человек (называть его Юрием Адольфовичем было почему-то труднее, чем дурацкую вазу с цветами) потер переносицу, — воспользоваться ИХ методом и разминуться с ними в пространстве. Ну то есть сделать так, чтобы они нас не заметили.
— Угу, — кивнул Саша, стараясь сдержать смех, — они летят, летят, а мы — шмыг, и за Юпитер спрятались!
Человек в кресле засмеялся басом. В зале стало светлее.
— А вот воспользоваться, как вы сказали, ИХ методом… — Саша понял, что вот-вот ухватит, наконец, нужную мысль. — Так, так… Рассуждаем, рассуждаем…
— Можно просто уничтожить аппарат Поплавского, — предложил Юрий Адольфович.
— Уничтожить, — задумчиво повторил Саша. — Разумно. В какой-то из действительностей мы это уже делали… Самое главное в таком случае сообразить, КОГДА это сделать. Юрий Адольфович, скажите, пожалуйста, какие у вас отношения со временем?
— Довольно свободные, — с ходу понял вопрос музыкант.
— Вы можете…
— Могу. Особенно с вашей помощью я могу перемещаться во времени… — он подумал немного, — достаточно далеко.
— Отлично, отлично. — Саша встал и прошелся вокруг кресла. — Может, я все-таки покурю? — В пальцы ему немедленно ткнулась зажженная сигарета.
Сейчас я буду думать. Спокойно и взвешенно. Цитата из "Правил пользования Волшебными Палочками": "Особое внимание уделите корректной формулировке Вашего желания. Учтите, что Палочка выполняет точно то, что вы заказали. Во избежание недоразумений при пользовании Палочкой воздержитесь от посторонних высказываний и не относящихся к делу восклицаний". Так. Самое простое: пролезть в эту «Фуксию» и повторить все действия Валерки Дрягина. А именно — разнести аппарат в щепки. Ну, не в щепки, а… короче, разбить. Да, и не забыть еще про тот аппарат, что в лаборатории. Хорошо. Допустим. Но от этого, в сущности, ничего не меняется. Поплавский сделает другой аппарат. Значит, убираем доктора. Как? Физически. Фу ты, пошлость какая!
Саша сделал еще несколько кругов во залу. Юрий Адольфович, не двигаясь, следил за ним. Он, естественно, слышал все Сашины мысли.
А если глобальней? Двинуться чуть дальше в прошлое и задавить этот аппарат, так сказать, на корню? Выбить у Поплавского из головы саму идею? Как? По башке! Вот, черт, опять насилие. К тому же не забывай, парень, о судьбе знаменитой бабочки Бредбери. Куда и как раскрутятся события без этого аппарата? Юрий Адольфович останется со своими изуродованными руками. Да сколько еще людей потеряет надежду на выздоровление! К тому же не лукавь, свою судьбу тебе тоже не хочется терять… Вот задачка. Как бы так сделать, чтобы все осталось по-прежнему и души наши остались при нас?
— Да очень просто! — вдруг встал Юрий Адольфович. — Если не хотите, чтобы птица улетела, нужно плотно закрыть клетку!
— Что?
— Нельзя ее выпускать!
— Птицу?
— Душу!
Вот оно! Не выпускать! Пусть они все ложатся на кушетку, а доктор Поплавский считает до пяти. Пусть им снятся все их сны с приключениями. Важно, чтобы душа при этом оставалась на месте!
Саша остановился, соображая, куда бы бросить окурок.
— Почему вы вдруг отвлеклись? — Юрий Адольфович стоял перед Сашей с пепельницей в руке.
— Я не отвлекся. Я просто немного… запутался.
— Отчего же? Мне как раз показалось, что мы, наконец-то, нашли выход.
— Нет. Не правильно. Мы его еще не нашли. Мы только узнали, что он где-то есть. В теории, так сказать.
— Ну, почему же… — Юрий Адольфович снова сел в кресло.
— Потому что пока не понятно, как это сделать технически.