Сейчас перед подполковником оказалась девушка лет двадцати с небольшим. Может быть, и постарше. В обыкновенной спортивной куртке, в вязаной простенькой шапочке.
—Вам кого, моя симпатичная? — спросил Леня галантно и испытал желание шаркнуть ножкой. Девушка была чертовски хорошенькой.
—Мне нужен подполковник Проханов. — А вот голос у нее низкий и серьезный. Очень даже деловой голос, рас полагающий только к строгой беседе.
—Заходите. Он, кажется, дома…
И посторонился, пропуская гостью.
Куртку и шапку девушка снимать не стала, только расстегнула на куртке замок, разулась — показывая всем внешним видом, что она ненадолго, — и прошла в комнату. И даже не обернулась, когда увидела, что там никого нет. Подполковник не удивился этому. Как старый разведчик, он понял — гостья знает, что Проханов инвалид. И поняла, естественно, что дверь ей открыл сам хозяин, предпочитающий выражаться не всегда одинаково понятно.
—Присаживайтесь. Слушаю вас очень внимательно.
Она улыбнулась почти лукаво:
—Я пришла поговорить с вами о вашей жизни.
Этого Леня не понял. И подумал, что такой разговор с ним может быть только на одну тему. Он же на эту тему разговаривать не любил и в общество трезвенников записаться желания не проявлял.
—А вы кто, простите за нескромность, сами по себе будете? Председатель общества инвалидов войны восемьсот двенадцатого года или заместитель начальника вытрезвителя по воспитательной работе?
—Меня зовут Мария. — Видимо, по ее мнению, имя заменяет и должность, и все остальное.
—Очень приятно. А меня зовут Леонид.
Что-то в манере поведения гостьи начало раздражать.
— Леонид Игоревич, — она сразу показала, что знает анкетные данные подполковника, — как вам вообще живется по нынешним временам? Пенсия, насколько мне известно, у вас не генеральская. Да и ту приносят, на верное, с большими задержками…
— Девушка, моя хорошенькая, прежде чем задавать такие вопросы, вы все-таки потрудитесь представиться. Имя у вас красивое, доброе, традиционное имя, годное для любого телесериала, но оно мне, вот честное слово, ровным счетом ничего не говорит. Так кто вы такая, Мария? И что привело вас ко мне?
—Я по образованию журналист. Работала некоторое время в газетах и на радио, но едва ли пользовалась популярностью. Сейчас — начинающая писательница. Хочу писать детективы и боевики о сильных людях. О таких, как вы. О том, как и чем вы жили раньше, и о том, что с вами сделала нынешняя власть.
—А что она с нами сделала?
Подполковник всегда считал, что право критиковать тоже надо заслужить. Хотя бы возрастом, если больше нечем. За молоденькой девчушкой он этого права пока не признал.
Она с ответом замешкалась.
— Вы пришли для долгого разговора или только на два слова? Если побеседовать и порасспросить меня, тогда разденьтесь, выпивки я вам не обещаю, сегодня мне на работу, а вот чаем с вареньем напою.
Мария улыбнулась и прошла в прихожую раздеться. Вернулась она в спортивном зимнем костюме, сама вся спортивная и подтянутая.
И невольно подумалось, что его дочь от первой жены сейчас такого же возраста и, наверное, тоже спортивная, если унаследовала что-то от папы. Только ростом, в соответствии со своими генами, должна бы быть повыше.
Леня подогрел чайник, чай для гостьи заварил специально свежий, достал из холодильника банку с вареньем. Мария несколько раз пыталась ему помочь, но он с такой работой справлялся и одной рукой. Чай пили на кухне.
— Трудно вам?
Леня понял, что это начало разговора и разговор упорно сводится к одному.
А в принципе что ему скрывать?..
—Да, мне нелегко. Но это не оттого, что нынешняя власть такая. Власть — она одинаковая для всех. И большинству сейчас трудно. Мне же особенно, но по собственной моей причине. Я привык быть сильным и деятельным. Я воин не только по профессии, но и по внутреннему своему содержанию. Но воином в силу своей инвалидности быть уже не могу. И потому болезненно переживаю ломку, пытаюсь перестроиться под новые условия, хотя это мне удается плохо. Я во сне войну постоянно вижу, потому что она впиталась в меня, пустила корни…
—А вы не искали возможности применить свои знания и умения в настоящей действительности?
Леня горько усмехнулся.
—Пытался. Пошел в школу охранников. Предложил услуги и опыт. Посмотрели сначала документы, а потом только глянули на это, — он поднял культю, — и послали подальше даже не извинившись. Сказали, что школа с преподавателями-инвалидами, даже самыми опытными, только потеряет авторитет. А для них авторитет — это деньги, возможность зарабатывать.
—А кто там работает в этой школе?
—Козлы…
—А по профессии?
—Бывшие менты. Которые сами ничего не умеют. Я предложил им провести испытательный рукопашный бой с ихним преподавателем. Они посмеялись и попрощались. Я задал им несколько вопросов о том, как устанавливаются взрывные устройства на автомобили. Попрощались еще раз, уже настойчивее и с раздражением.
—Почему?
—Потому что я спрашивал их о том, чего они не знают. Их никто не обучал настоящей охранной деятельности. А значит, такой охранник может охранять объект только от случайно заглянувшего туда пьяного. Спецы в такой школе не нужны.
—Хорошее у вас варенье. Ароматное…