Солдат с ярко-голубыми погонами соскребывал снег с полукруглого крыльца Конторы. Интересно мне знать — есть ли у управления ставка дворника настоящего или его зарплату привычно получает сын коменданта здания? Как раз задача для частого сыщика. Самый, надо сказать, подходящий уровень, хоти и из крутых. Чекисты не любят вообще, когда в их дела суются посторонние, а уж в финансовые тем более. Но я бы за такое дело взялся с удовольствием. Это более безопасно, чем дело, которое без моего ведома и согласия на меня падает. Пока еще только слабый звук доносится и едва ощутимое движение ветерка. Но я опытным ухом альпиниста улавливаю, что где-то вверху начался сход лавины. Что такое попасть под снежную лавину — объяснять надо только ребятам детсадовского возраста. Я ни сном ни духом, а тут — нате вам, получите скандал и распишитесь в получении! — такое в руки и в душу лезет, что не знаешь, с какого конца подступить и кем чувствовать себя — частным сыщиком или «агентом 007». Кашлять хочется, когда знаешь, что Чечня для развлечения на горизонте замаячила.
Майор Асафьев, нехороший человек, опаздывал. Что с него возьмешь — выучка КГБ… Я успел уже две сигареты выкурить, когда он наконец-то появился на крыльце в вальяжно расстегнутой куртке, осмотрелся, отыскивая взглядом мою «тройку», но и лоскутковскую «пятерку» тоже узнал. Заулыбался красным солнышком и махнул мне приветственно рукой. В отличие от ментовского майора майор ФСБ хотя бы внешне старается быть приветливым.
Я открыл дверцу машины. Он сел.
— А что к нам заглянуть не желаешь?
— Пропуск долго оформлять. И неизвестно, кто получает данные из вашего бюро пропусков о визитерах.
— Подозреваешь?
— Предполагаю. Обжегшись на молоке, на водку дуют.
— Ты что, у кого-то «под колпаком»? — Очень проницательный фээсбэшник.
— Боюсь, что так. А сам «колпак» еще и колючей проволокой, кажется, обмотан.
— Серьезная заява! Выкладывай!
Я выложил. Все, начиная с просьбы мента Лоскуткова отыскать подполковника-инвалида и кончая собственными предосторожностями по дороге сюда. С подробностями. О больной голове, таблетках аспирина и пониженном артериальном давлении. История с сотовым телефоном и подменой пистолета при этом прозвучала просто эпизодом. Незначительной, оттеняющей ситуацию мелочью.
Асафьев кивал в такт моим словам с удовлетворенным вдохновением. Его, казалось, такое дело даже радовало. А я бы с удовольствием поменялся с ним местами. И даже против его собственного желания.
— Что скажешь?
Он посмотрел торжествующе, словно это не я ему шрам на лбу оставил, а он мне.
—Я примерно этого и ждал. Только не знал, что и ты тоже в историю влипнешь.
—Конкретнее, пожалуйста, господин майор. Мне сейчас не до загадок.
—У нас были сведения из других городов, что чечены срочно пытаются развернуть активную вербовку отставных спецназовцев, бывших десантников, афганцев и вообще всех, кто успел где-то повоевать. Они надеются, что на зиму наши войска застрянут в предгорьях, а они к тому времени создадут ударные отряды наемников, которые смогут ударить по армии с тыла, разорвут коммуникации и сплошную линию контроля. И повторится то же, что было в прошлую войну. То есть накроется санитарный кордон, все смешается, и невозможно будет понять, где боевики, а где мирные жители. А в таких условиях они воевать умеют. Это не линию фронта держать. Я посмотрел на него с легким укором:
—Спасибо. Утешил. Я так понял, что ты уже обеспечил мне прописку в Чечне? И что ты рекомендуешь конкретно? У меня не так много времени на раздумья.
—Я рекомендую пустить дело на самотек.
—То есть?
—То есть согласиться на вынужденные условия. И пойти в «партизаны». У тебя опыт большей, воевать ты умеешь квалифицированно…
—Значит, посылаешь меня партизанить… Но для того, чтобы такие отряды создать и обеспечить их жизнедеятельность, надо время. С чего вдруг чечены взяли, что армия застрянет в предгорье? Я новости по телевизору тоже иногда смотрю, но, похоже, наших уже не остановить.
—А это боевики собираются обеспечить своими методами. Опыт у них есть.
—Рассказывай.
—Нет. Я как раз и распинаюсь здесь перед тобой для того, чтобы ты мне обо всем этом сам рассказал. Чуть попозже. Когда узнаешь.
—Понимаю. Агентурная работа.
—Ты просто удивительно догадливый человек!
Если бы он знал, что этот вариант мы еще с утра предположили с подполковником Прохановым. И признали его единственным. Но дураками тоже быть не хотим. И все выкладывать перед фзэсбэшником я не собираюсь.
— Ты-то ждешь. Но я-то еще не согласился?
—А тебе просто некуда будет деваться. Иначе тебя менты загребут. И посадят надолго. На зоне не слаще, чем на агентурной работе.
—А если не загребут?
—Тебя же подставили капитально…
—Подстава сработает в том случае, если я «не замечу» подмену пистолета. А я заметил. У моего рукоятка более отшлифованная, в тир часто хожу и постреливаю. И теперь, думаю, имею несколько путей, чтобы выпутаться собственным умом. Во-первых, просто самостоятельно найти Гавроша и ее людей и с ними разобраться. Проханов мне в этом поможет.