– Иванов, а ты, случаем, не заболел? – участливо спросил Белый, глядя на меня удивлёнными глазами.
– Да нет, – неопределённо и протяжно ответил я, пытаясь придумать для себя какое-нибудь оправдание. – Просто в последнее время я стал плохо спать, да и снятся в этом подвале только одни кошмары. После чего потом целый день голова болит. Ведь вон уже сколько дней на воздухе не были, сидим здесь, как крысы, – начал митинговать я.
– А мне что прикажете делать, на экскурсию, что ли, вас сводить? – не отрываясь от бритья, огрызнулся Чистяков. – Я сказал, что надо сидеть и ждать, и мы будем сидеть и ждать столько, сколько для этого потребуется времени, и не вам это решать, – перешёл на повышенный тон Вениамин Карлович, всем своим видом давая понять, что любое проявление недовольства с нашей стороны будет им мгновенно пресечено.
Близнецы никак не отреагировали на эту реплику, а я наоборот подсел к Чистякову поближе и как бы невзначай проговорил:
– Помните, я рассказывал вам, что в одном из подъездов случайно подслушал разговор двух мужиков, и сказал, что голос одного из них показался мне знакомым? Так вот, если я не ошибаюсь, этот голос принадлежит некоему гражданину Булькину, который в момент нашей первой встречи хотел меня задушить. Я тогда ещё подумал, что он умер от удара, ну а если это не так, и он остался жив? Я вам рассказывал, – тут я перешёл на полушёпот, чтобы не слышали близнецы, – что в его квартире я тогда обнаружил помимо огромного количества денег в сейфе и бриллиантов, запрятанных в ножку стола, ещё и тайник с драгоценностями. Правда, тогда он жил по другому адресу, но я думаю, что своё богатство он держит рядом с собой. Не мешало бы к нему наведаться? Как вы смотрите на такое моё предложение?
Чистяков немного отклонился в сторону и удивлёнными глазами посмотрел на меня.
– Ты что, предлагаешь его ограбить?
– Зачем же так грубо, товарищ майор? Просто я предлагаю экспроприировать у него то, что нажито незаконным путём, так сказать, в доход государства, для поддержания обороноспособности нашей страны, – как ни в чём не бывало проговорил я, глядя на него своими невинными глазами.
– Ну, ты, парень, даёшь! Растёшь прямо на глазах. Не скрою, не ожидал от тебя такого услышать. Не ожидал!
Потом последовала продолжительная пауза, во время которой Чистяков что-то мысленно взвешивал и обдумывал и в конце концов произнёс:
– Хорошо, я подумаю над твоим предложением, а теперь не мешай мне бриться, – и демонстративно отвернулся в сторону.
Наши сутки были разбиты на два периода по двенадцать часов каждый. В течение этого времени мы один раз ели, и тогда на полтора часа Чистяков включал электричество. В это время можно было побриться, походить и размять затёкшие ноги или, как это делали близнецы, позаниматься зарядкой. Личных разговоров мы друг с другом не вели. Открытым текстом этого никто не запрещал, но в то же время никто на контакт не шёл. Несмотря на то, что мы с Чистяковым были до войны в очень близких и дружеских отношениях, сейчас между нами пролегла невидимая черта отчуждения, которую ни он и ни я не стремились переступить. Близнецы между собой сначала общались очень активно, но по мере того, как наше вынужденное заточение затягивалось, я стал замечать, что и они перестали говорить между собой. Всё остальное время мы были вынуждены пребывать в полной темноте. Лучший способ скоротать это время был сон. Поэтому, пока все спали, я практиковал занятия магией. Например, я научился перемещать предметы. Сначала это были неуклюжие попытки сдвинуть с места соломинку из матраца, но в конечном итоге я стал легко отодвигать металлическую задвижку на моей двери. Таким образом, когда все спали, я получил возможность выходить из своего заточения и заниматься исследованием этого странного подземного мира. Для того, чтобы мои новые друзья случайно не застали меня врасплох, я поочерёдно погружал их в состояние гипнотического сна. Таким образом я был застрахован от непредвиденных коллизий.
В первую очередь я посетил тайную комнату, в которой находились драгоценности. С большим трудом, прилагая огромные усилия, я все-таки смог открыть проход к хранилищу. В этой части подземелья освещения не было, зато за потайной дверью висела керосиновая лампа, которая давала слабый свет. В хранилище я насчитал двенадцать ящиков, набитых под завязку найденными сокровищами. Надо отдать должное Чистякову, но он проделал большую работу по сортировке принесённых сюда ценностей и их описи. Чего тут только не было: и золотые царские червонцы, и царские ордена, и небывалые по красоте ювелирные изделия из драгоценных металлов и камней, жемчужные ожерелья и диадемы и ещё много-много другого. Много было золотой и серебряной посуды, ложек, вилок, золотых часов, инкрустированных бриллиантами, а также три великолепных ювелирных яйца работы Карла Фаберже.