Спуск в подземелье превратился для меня в тяжёлое физическое испытание. Без света, сильно измотанный за последние сутки как физически, так и морально, я в потёмках пробирался к логову. Несколько раз оступался и падал, разбив при этом не только руки и ноги, но и лицо. А когда я добрался до места и включил свет, то почувствовал себя совершенно измождённым и несчастным человеком. Первым моим желанием было броситься на свой матрац и спать, спать и спать, но когда я улёгся и закрыл глаза, меня внезапно охватило непонятно откуда взявшееся чувство страха, и мой сон как рукой сняло. Я вышел из каморки и уселся на каменный пол посреди зала, чтобы видеть, как можно большее пространство вокруг себя. Чтобы хоть чем-то себя занять, я начал просматривать личные вещи моих бывших «компаньонов». У Чистякова я нашёл подробную карту города, планы осмотренных нами квартир, записную книжку со столбиками цифр, солидную пачку советских денег, на которые можно было прилично жить ещё несколько лет, даже если питаться с чёрного рынка, стопку продовольственных карточек, наверное, поддельных, но по внешнему виду они ничем не отличались от настоящих. Несколько пузырьков непонятной жидкости белого цвета, а также наручные часы и компас. К моему сожалению, моих старых документов не оказалось. А у близнецов я нашёл припрятанный ими мешочек с бриллиантами, финский нож, маленький пистолет размером с ладонь, фотоаппарат и бритвенные принадлежности. Отдельно лежал небольшой медальон с фотографией мужчины и женщины на развороте. Возможно, это были родители Белого и Альбиноса или как их там, Гюнтера и Франка? Потом я вспомнил о найденном у Чистякова предписании наркома НКВД и попытался понять, как такой документ мог попасть в руки этого человека. Или это очередная подделка фрицев? А может быть, весь этот клубок запутан ещё сложнее, чем я думаю, и Чистяков на самом деле не немецкий шпион, а контрразведчик, который перед смертью рассказывал мне всего лишь свою легенду?
Версии и мысли, как пчелиный рой, кружились у меня в голове, сменяя друг друга. Постепенно этот поток начал ослабевать, и усталость начала брать своё. Глаза стали слипаться, а сил, чтобы лечь на матрац, уже не было, и я провалился в глубокий и крепкий сон прямо на каменном полу.
…Я сидел под сводчатым потолком подземелья в большом и пустом зале. Постепенно окружающий воздух начал густеть, создавая иллюзию того, что я смотрю на окружающее предметы через призму кривых зеркал или большое увеличительное стекло. От непрерывно меняющейся и плывущей картины перед глазами меня начало укачивать, и моё сознание провалилось в ещё более глубокое и призрачное состояние сна. Меня охватили покой и умиротворение, а все мои проблемы и нерешённые вопросы ушли куда-то далеко-далеко и стали мне абсолютно безразличны и малозначимы. Я наслаждался этим состоянием невесомости души, лёгкостью тела и безмятежности разума. Через какое-то время моё сознание начало проясняться, и до меня докатилась волна непонятных мне звуков. Эти звуки становились всё ярче и громче и вскоре стали похожими на речь говорящих между собою людей, не подозревавших о том, что их подслушивают. Понять, о чём они говорили, мне было не дано, но почему-то я был уверен, что они говорят обо мне.
Медальон, который я удерживал в руках, стал нагреваться, жар его становился столь невыносимым, что я с криком выронил его из рук и открыл глаза. Обернувшись, я увидел несколько полупрозрачных фигур, похожих на людей, которые с большим трудом можно было выделить на фоне постоянно колышущейся воздушной массы. Я не испытывал никакого чувства страха или дискомфорта, разглядывая их. Вскоре они заметили, что я наблюдаю за ними, и тогда один из них приблизился ко мне вплотную и запустил в мою голову свою прозрачную руку, от чего моё тело наполнилось лёгкой вибрацией с ощущением онемения в конечностях. Затем я почувствовал лёгкое покалывание в области затылка, как будто кто-то пропустил через меня электрический ток. После этого возникло чувство эйфории, которое постепенно сменилось ощущением моей сопричастности к событиям жизни и смерти, по своей значимости не попадающим ни под одно известное мне описание. Меня словно изнутри начала наполнять неизвестная мне энергия, которая, как вода, вливалась в моё тело с лёгким журчанием. Каждая клеточка моего тела обретала абсолютно новый смысл своего существования в пространстве и времени, в симбиозе с себе подобной живой материей, отчего мне хотелось, как можно дольше продлить это состояние эйфории и наслаждения. Время стало вязким и тягучим, как мёд, а слышимые звуки приобрели оттенок размазанности. Я отчётливо слышал биение своего сердца, которое, как удары тяжёлого колокола, извещало меня о том, что я ещё жив. И под эти нескончаемые, монотонные звуки сознание начало проваливаться внутрь себя, ища выход из четвёртого измерения…