— Орясина! — коротко ответствовал Савельев.
— Что? — не понял Васюков.
— Орясина ты, говорю. «Поймал злодея!..» Звони своему начальнику. С тобой я и разговаривать не желаю.
Вызванная Васюковым по телефону милицейская машина вскоре доставила Савельева в кабинет Махмудова.
Полковник и задержанный молча разглядывали друг друга. Угрюмое лицо бывшего «медвежатника», изрезанное морщинами, хранило на себе следы бурно прожитых лет. В прищуренных глазах — ирония.
Молчание нарушил задержанный:
— Значит, все-таки взялись за Савельева?
— А зачем вы пожаловали к Камалову, да еще с отмычками?
— За золотом пришел.
— Что? — полковник даже растерялся. Неужели тоже чистосердечное признание? — Как вы сказали?
— Да вы не радуйтесь до времени. Просто я умом достиг, что Камалов с Мансуровым сейф с золотишком пощупали. Вот и решил: подержу Камалова за яблочко, он и расколется. Помочь хотел розыску, вам то есть.
— Что же вы сразу нам не сказали про Камалова и Мансурова? Приходили ведь к нам, не так ли?
— Приходил. Но тогда я еще не все постиг. Да и прошлое не позволяет — доносить. Хотел тихо-мирно все провернуть.
— Как же вы догадались, кто преступники?
— А так... Мансуров этот меня сперва обхаживал, давай, мол, кореш, тряхни стариной. Дело жирное наклевывается. Все вроде бы в шуточку, а сам с меня диких своих глаз не спускает. Что, дескать, ты на заводе припухаешь? Подумаешь — на Доске почета твоя фотография!.. Я его, конечно, послал к родительнице. И еще сказал: уматывай, пока цел!.. А когда заварушка вся эта приключилась, стал я прикидывать, вычислять. Мансуров что-то к Камалову последнее время стал заглядывать. Эркин-то в прошлом электросварщиком вкалывал. Не всегда он на складе прохлаждался. Нашли они с Мансуровым общий язык... А тут гляжу: одни враз заболел, другой в отпуск с низкого старта рванул...
Махмудов нервно расхаживал по кабинету.
— Вы уж извините нас, Степан Семеныч, — говорил полковник. — Накладка получилась. Но и нас понять должны. Мы ждем у Камалова человека, который является главарем, и вдруг приходите вы, да еще с отмычками. Кстати, к чему вы их храните, зачем?
— В хозяйстве годятся. Какой сосед дверь захлопнул, а ключ забыл — меня просят. И вообще... На память о молодости моей беспутной. Что же теперь-то, а? Где же золото?
— Ищем.
— Понятно. А на задержание я не обижаюсь. Так уж вышло. Да мне и не в новинку это. — Савельев нахмурился и вдруг произнес доверительно: — Понимаете, товарищ Махмудов, сколько лет моей жизни — как в песок! У других моих сверстников уже внуки. А я... Как в песок. Когда молодой был, глупый, полагал: слава у меня, деньги! Да еще азарт был... Кто кого перехитрит. И получалось, что какой я не мастер был сейфы щупать, а все же отвечать за это пришлось. Повидал я небо в клеточку!.. Поздно понял. Одно утешает: лучше поздно, чем никогда.
Фарид Абдурахманович вышел с Савельевым на улицу.
— Я на завод, а вас на дежурной машине до дому подброшу, Степан Семеныч.
— Ежели на «канарейке» с синей полоской, то лучше я пешком. Подумают соседи, что опять Савельев с милицией не поладил.
— Обыкновенная «Волга».
— Тогда благодарствую.
VII
Часа через два Махмудов собрался домой. Он решил пройтись пешком. Захотелось размяться, поразмышлять в одиночестве. Проходя через парк, увидел пустующую скамейку. Сел, любуясь фонтаном, на струе которого почти чудом крутился и подпрыгивал мячик.
«Ситуация не так уж сложна, — размышлял он. — Мансуров взят под строгий контроль. Никуда он не денется. Выждем, когда он все же встретится с главарем — и дело в шляпе! Васюков по-прежнему у своей дальней «родственницы» поджидает гостя. Рахимов вцепился мертвой хваткой в Мансурова. Вопрос времени, не более».
Он поднялся со скамейки и зашагал домой.
Жена ждала его. Сыновей не было — младший у соседа, старший — в институте. Халима ласково взъерошила волосы усталого мужа.
— Ну и муженька аллах послал! Домой является только спать, и то не всегда. Небось и не ел еще. Садись, — сразу же обедай, завтракай и ужинай.
— А что Хамид в институте делает? Сейчас же каникулы.
— Какой-то вечер готовят, посвященный предстоящему кинофестивалю.
— Вечер, — заворчал Махмудов, — чего, спрашивается, в стройотряд не поехал, здоровый парень...
— Ты еще скажи: «Я в его возрасте!..» — улыбнулась жена.
— А ты еще скажи: «Мой сын устал, перезанимался, у него нервы!..».
— Ему, Фаридджан, очень хочется побывать на кинофестивале.
— Ладно уж, как-нибудь стану посвободней, доберусь до него. Не годится это, когда все делом заняты, по городу болтаться. Кстати, недавно Сабиров, ну тот, кто занимается с подростками, видел Хамида в компании подростков, лет шестнадцати, очень беспокойных мальцов.