— Идите, товарищ, — кивнул Махмудов. — Спасибо за заботы.
Махмудов с помощниками направились в кусты. Посветили фонариком. «Чокнутый», сидевший в канаве, вздрогнул, отнял от лица руки. Глаза опухшие, испуганные.
Эго был Камалов.
В кабинете Махмудова он немного успокоился, рассказал, что с ним произошло.
— Когда я наконец сообразил, что это за магнитофон, я побежал к Валентине... Почему ночью?.. Боялся, как бы меня не опередил тот, «третий», главарь, который угрожал мне по телефону. Я его никогда не видел, но это страшный человек. Способен на все... Забрав магнитофон с «товаром», тут же поспешил в милицию. Очень торопился. И страшно волновался. У меня, знаете ли, сердце пошаливает. Вот я и присел у арыка дух перевести. И вдруг я слышу шепот: «Не оглядывайся, Камалов! Оглянешься — всё, понял? А чемоданчик оставь, а сам иди, куда шел!»
Камалов молитвенно приложил к груди руки и закончил обреченно:
— Я, конечно, пошел, не оглядываясь. Дошел еще до одного арыка, и тут силы оставили меня.
Васюков не выдержал, на правах «старого знакомого» и «опекуна» сказал с издевкой:
— Ух и мастер ты, Камалов, арапа заправлять! Так тебе и поверили. Мы же эту «Комету» нашли.
— Нашли!!! — возопил на радостях толстяк.
— Чего радуешься? Смотри, как просиял. Ну ты и артист, Камалов. Не был бы я твоим гувернером и телохранителем, — честное слово, — поверил бы!.. Нет в магнитофоне никакого золота!
— Как так нет?! — ахнул Камалов.
Камалов, подобно рыбе, выброшенной на берег, стал судорожно хватать ртом воздух.
— Васюков! — одернул Махмудов капитана. — Я вас позже кое о чем проинформирую.
— Слушаюсь! — Дмитрий с неприязнью покосился на Камалова.
Полковник обратился к Камалову.
— Следовательно, Камалов, вы решили взять на себя нелегкие функции частного детектива?... Допустим. Хотя немного странно: сам украл золото...
— И сам же захотел вернуть золото государству! — с готовностью подхватил толстяк.
— Так где же оно? Бронзовые пластинки, обнаруженные в «Комете», тоже ценный цветной металл, или, точнее, сплав. Но это совсем не золото.
Камалов сидел бледный, растерянный, покрытый ледяной испариной.
Дорога вилась серпантином по горе. На одном из ее поворотов стоял Олег и любовался с высоты озером, сверкающим будто ртуть, собравшаяся в ложбине. Часть озера пересекала дамба, образуя уютную бухточку со стоявшими на приколе моторными лодками, яхтами.
Послышался шум мотора. Из-за поворота показалось такси. Машина затормозила, и из нее пружинисто, спортивно выскочил Вадим — в новеньком джинсовом костюме, в сабо на высоких каблуках; упер руки в бока, эдакий ковбой из голливудского «вестерна».
— Привет!
— Салют! — ответствовал Олег. — Что-то ты задерживаешься.
— Дела, дела...
— Отпусти кэб. Пешком прогуляемся.
Такси укатило. А приятели не спеша отправились вниз, к озеру.
— Где это ты прибарахлился?
— Хочешь жить — умей вертеться, — не без самодовольства отвечал Вадим. — Чистокровная «Монтана».
— Ладно. Теперь о деле. Где товар?
— Сработано чисто. Товар в надежном месте.
— Тачку менял?
— А как же! Сюда ехал сперва автобусом, потом частника зацепил. Трамвайчиком прокатился. И вот на такси.
— Хвоста за собой не приволок?
— Какой хвост? Аккуратно все сделано, без шума.
— А он как?
— Известно — как. Покорно отдал. И пошел себе, пошел, покачиваясь, как плохой актер, играющий короля Лира.
— Тебе не кажется, что он на крючке?
— Кто его знает? Какая разница? Дело ведь сделано.
— Ошибаешься, Вадим, или как тебя там еще...
— Не понимаю...
Олег усмехнулся.
— А вот здесь как раз, среди кусточков, можно и дух перевести. Посидим, а?
— Можно. А то я, честно говоря, немного устал. Почти не спал.
— Ты еще молодой, Вадик, стыдно тебе уставать. Это мне, пожалуй, простительно.
— Ты разве старше меня, Олег?
— Года на два, на три. А по опыту — и того поболее. К моим годам ты, Вадим, майором будешь. Впрочем, ты, возможно, уже и сейчас майор.
Вадим удивленно воззрился на собеседника.
— Это в каком смысле?
— А в самом прямом смысле. Ты что думаешь, я фрайер? Я тебя сразу раскусил. Меломан. Растроганный мальчик! Дон Жуан! Нет, ничего не скажу, работал ты неплохо. И девушку кое-когда пронимало, и я чуть было слезу умиления не пустил. Теперь нам надо вновь переходить на «вы». Ведь вы, Вадим... Простите, не знаю вашего офицерского звания... Вы сейчас находитесь при исполнении служебных обязанностей.