— Ну уж коль скоро вы начали ученую дискуссию, — заметил Шухрат, — то не худо бы вам вспомнить и о формуле Бентама.
— О том, что всякий преступник — плохой счетчик, не может разумно подсчитать все выгоды соблюдения законов! — досказал Сагитов. — А я не бухгалтер. Сильная личность не нуждается в арифмометре.
— Сильная личность... Белокурая бестия, — усмехнулся майор. — Все это уже было, Сагитов, и очень плохо кончилось для тех, кто проповедовал человеконенавистнические бредни.
— Вот что, бывший Вадим, давайте закончим эту милую беседу. Я получил удовольствие от своеобразной дуэли с вами. Торжествую свою победу. Мне больше ничего не требуется от вас. А вы, пожалуйста, смело и бодро шагайте к начальству с рапортом. Можете представить нашу схватку окончившейся как бы боевой ничьей. Я же, грешный, отправлюсь по своим делам. У меня ведь есть и официальное занятие. А у вас, наверное, все еще теплится эта надежда?
— Какая же?
— Ждать, что я постараюсь вас убрать и захватить золото. Ведь теперь путь к золоту — по логике вещей — через ваш труп.
— В этом есть свой смысл.
— Но так может быть только в скверных детективах. Убрав вас, я действительно становлюсь преступником. А я этого не люблю.
— А не боитесь, что сейчас вдруг выкатит из-за поворота милицейская машина и на вас очутятся наручники?
— Нет, не боюсь, бывший Вадик. Не арестуете вы меня. Нет у вас еще достаточных улик, и, что самое интересное в этой истории, не будет их. Никогда. Не брал я золота этого в руки и брать не буду. Вы понимаете, в чем суть? Свобода не знает цены. Так вот.
— И вам нисколько не жаль затраченных трудов, утраченных грез?..
— Грез?.. Помилуйте. Это была игра. Мир так скучен, так банален, в конце концов, что хочется игры. Рискованной игры, щекочущей нервы. Обратите внимание, я, еще не имея золота, уже купил себе удовольствие своеобразной дуэли с вами. Думаю, вы меня понимаете.
— Не совсем понимаю, но все же... В вас что-то есть.
— Надеюсь, вы не начнете меня агитировать податься в сыщики? Ну, а теперь, хоть вы и интересный собеседник, мне пора. Меня ждет работа. Это вы, счастливец, трудитесь в соответствии со своим призванием. А мне за мои игры зарплату не платят. И не расстраивайтесь, золото вы нашли. А это главное. Так что еще и благодарность получите. Ну, а я буду жить как жил. А вообще-то я тщательно соблюдаю даже мелочные правила общежития. Ни одного прокола за нарушение правил дорожного движения. А если хожу пешком, перехожу улицу только на перекрестках... Однако мне пора. Внизу, на набережной, мой «Жигуль» ожидает. Могу подвезти.
— Не откажусь, спасибо.
— Значит, не желаете порвать наше знакомство?
— Ни в коем случае. Очень интересно с вами. И игра такая забавная... Умственная гимнастика. Но насчет моей персоны, уверяю вас, вы ошибаетесь. Я всего лишь скромный историк, прибывший в ваш город на фрукты.
XVI
Полковник Махмудов вышагивал по кабинету, поглаживая гладко выбритый подбородок.
— Ум за разум заходит! Ну и фрукт этот Сагитов. Сумел раскусить нашего «московского узбека», майора Ибрагимова! И какой нахал! Действительно, сейчас его брать невозможно. Где... Где золото? И зачем надо было подкладывать в «Комету» бронзовые пластинки?
Рахимов промолвил:
— Насчет подмены золота в маге бронзой... Дело ясное. Мансуров, видимо, хотел надуть Сагитова, планируя либо скрыться с золотом, либо уверить главаря в том, что во взломанном сейфе умышленно хранили бронзу, а золото упрятали в другое, более надежное место.
— А я так думаю, — произнес Васюков, — может, Валентина лишь прикидывается тихоней, а сама по приказу Мансурова подменила в маге золото бронзой?
— А я так не думаю, и больше того, почти уверен, что она ничего не знала о золоте, и еще, если верить тому, что глаза — зеркало души, Валя рассказала все, что ей было известно. Ты помнишь, какие у нее были при этом глаза? — торопливо сказал Икрам.
— Те-те-те!.. — Дмитрий улыбнулся до ушей. — С тобой все понятно, уж не влюбился ли ты, друг мой, в эти правдивые глаза?
— Прибереги свои шуточки до другого раза.