— Надо выяснить, кто выдает баллоны, — произнес Махмудов, задумчиво постукивая карандашиком по столешнице стола.
— А я уже все разузнал, товарищ полковник, — объявил Васюков, слегка рисуясь собой. — Кладовая с баллонами на замке. Ключ хранится у заместителя начальника цеха Харченко. Он отвечает и за противопожарную безопасность. Цеховые сварщики последний раз меняли баллон две недели назад. В остатке было шесть баллонов. Шесть я и насчитал.
— А куда девают использованные баллоны? — поинтересовался руководитель группы.
— Их складывают возле транспортного цеха. Когда их накапливается достаточное количество, отвозят на кислородную станцию для заправки.
— Со сварщиками беседовали?
— Так точно. Никаких ценных сведений. Разве что... — Громадный Васюков пригладил ладонями непокорную рыжую шевелюру. — Сварщики говорили, что как-то странно все получилось. Неделю назад работали до обеда — кислород в баллоне был. А вернулись с перерыва — нету кислорода. Пришлось получить новый баллон.
Рахимов, внимательно слушавший друга-соперника, вдруг вскочил и расхохотался.
— Ну ты даешь, Димочка! О чем только ни говорил! О том, как заводской сифон пытался стащить, о вдохновенных тружениках заводоуправления, которые якобы глаз от письменных своих столов не отрывают, все пишут, пишут, чертят, вычисляют!.. А о таком факте, как пустой баллон, лишь так, между прочим упомянул!
— Смех без причины, Икрамчик... Сам знаешь, что это такое! — надулся Васюков. — Ну, опустел баллон, кончился кислород, иссяк.
— Стоп! — полковник вскинул руку, наводя тишину. — Молодец, Икрамджан! Я, кажется, понял ход ваших умозаключений. Докладывайте.
— Дело, очевидно, было так. Преступники взяли пустой баллон возле транспортного цеха, подключили к сварочной установке, а баллон с кислородом спрятали, чтобы позже подключить его к той горелке, которой разрезали сейф.
— Весьма правдоподобная версия, — удовлетворенно произнес полковник и укоризненно глянул на смущенного Васюкова. — Один — ноль в пользу майора Рахимова. Пожалуй, даже два — ноль!
Кто-то несмело стукнул в дверь, и в кабинет вошел высокий, худой пожилой человек. Облачен он был в белый халат, и потому Васюков принял его за доктора, даже воскликнул:
— Медицине — пламенный привет. Зачем пожаловали? Среди нас вроде нет ни больных, ни раненых!
— Не доктор я, — ответил, хмурясь, человек в белом халате. — Я — Савельев.
Воцарилось молчание. Наконец Махмудов поинтересовался:
— В чем дело?
— Ну, Савельев я, — упрямо ответствовал пожилой человек. — Неужто не помните? По прежней своей работе меня прозывали «Лобзиком». Уж очень аккуратно вскрывал я сейфы...
— А-а-а... «Лобзик»! — с деланным радушием протянул Махмудов. — С чем пожаловали?
— Тут дело такое, гражданин... товарищ начальник... Слышу — сейф взяли. Я — бывший спец по сейфам. «Медвежатник» первой руки. Вот и пришел... Там, в приемной, вся моя бригада. Ребята подтвердят, что я от верстака не отлучался и вместе с ними возвращался домой. Так сказать — алиби! Да и зачем мне золотишко?.. Жена умерла. Детей не благословил господь. Зарабатываю прилично.
Савельев уставил в собеседника свои слегка поблекшие голубые глаза, и Махмудову стало чуточку не по себе.
— Савельев! — с укоризной произнес полковник. — Вас-то зачем к нам принесло? Вы — вне подозрений.
— Точно? — не без яду ответствовал Савельев. — Свежо предание, да верится с трудом. В приемной вся моя бригада — уже говорил об этом. Но только веры у вас нет, я знаю. Такое чепе на заводе!.. Кого же и потрясть, как не Савельева? А мне пятьдесят девять лет, и умереть я желаю в почете!
— Ну уж — и умирать! Живите, Савельев, работайте...
— Пустые слова! — перебил Савельев. — Вы бы меня все равно вызвали. А мне пятьдесят девять годков. И я свое честно отбыл. И живу нормально. А все же чувствую... На словах-то все хороши. «Трудовое воспитание, золотой ключик к душе»... А как случись что — меня не обходят вниманием. Это в газетах пописывают, мол, споткнулся человек на дороге жизни, но помогли ему люди... На своей шкуре испытал. Тиснули на одном заводе пишущую машинку, а я на тот завод, как на грех, и поступил... Тут же меня за галстук!
— Мы вас ни в чем не обвиняем, — мягко сказал Махмудов.
— Пока. А потом, когда у вас зарез выйдет?
— Идите, Савельев, домой. Никто вас не подозревает. Хотя... Если по-честному... Мы подработали и ваш вариант. Сами знаете: доверяй, но проверяй. Мы и директорскую версию проработали, хотя он и большой человек. Не обижайтесь, Савельев.