– Жива? – сипло спросил пристав городового.
– Вроде как… – Тот поискал на шее женщины пульс. – Бьется… Кто ж ее так?!
– Гопники, не иначе. Дрянь дело, Петрович. Надо карету медицинскую вызывать – не дай бог, помрет тут у нас, потом не отпишемся.
Пристав кинулся обратно в дежурную комнату, принялся крутить ручку телефонного аппарата на стене. В этот момент раненая приоткрыла глаза, обвела мутным взглядом стены, с трудом сфокусировала его на лице городового. Спекшиеся губы разлепились:
– Шестая линия… капитан Голицын… дело… государственной… – И девушка снова потеряла сознание.
Глава 2
Ни свет ни заря Аркадий Францевич Кошко явился в свой кабинет, и на столе его ждал ворох бумаг. Сюда, в Малый Гнездниковский, в сыскную полицию Москвы, столько всякой дряни стекалось – успевай только разгребать. А уж по случаю Рождества вообще творилось немыслимое.
В Москву и Санкт-Петербург съезжались чудаки со всех окраин, которым дома не сиделось, вынь да положь им праздник в столице. Чудаки привозили немалые деньги, их дамы – все драгоценности, сколько набиралось шкатулках, и по такому случаю в столицы, опять же из всех уголков Российской империи, слетались стаи беспардонного ворья.
А у господина Кошко, возглавлявшего уже шесть лет сыскную полицию, были принципы. В приемной перед его кабинетом висело объявление, что начальник принимает по делам службы в случаях, не терпящих отлагательства, – в любой час дня и ночи. Сказано-то было красиво: «в любой час», но Аркадий Францевич недавно понял, что он уже не тот юный энтузиаст, что творил чудеса в рижской полиции, устраивая маскарады и самолично преследуя жуликов с револьвером в руке. Ему сорок пять, он погрузнел, и, хотя дамы смотрят с восхищением на его правильное лицо, роскошные усы и плотный стан, сам он знает – бессонная молодость миновала.
Особенно это чувствовалось под Рождество.
Итак, что день грядущий нам приготовил?
Самые долгие ночи в году не располагали к утренней суете, когда в окошке темно, и даже электрические лампочки в кабинете не вселяют бодрости. Однако нужно браться за работу. Итак, что там первое? «Тяжеловесный жемчуг», будь он неладен!
Кошко знал, что не может ожерелье из крупного натурального жемчуга стоить девять рублей пятьдесят копеек. И всякий чиновник, всякий купец, чья жена желает носить жемчуга, знал! Однако вдруг вошел в моду этот самый «японский тяжеловесный жемчуг», и все дружно решили: не может быть лучшего рождественского подарка жене, теще и сестрицам! Причем считался он «парижской новинкой», а Японию приплели для красного словца. И сколько же этого фальшивого жемчуга было украдено или потеряно! А шуму как из-за настоящего. Вот, извольте: в цирке, во время представления, у дамы с шеи сняли. Как?!
И в цирке, и в театрах, и в кинематографических заведениях дежурили специально обученные агенты. Кошко опробовал в Риге систему идентификации личности и сейчас успешно внедрял ее в Москве. Конечно, Москва – не Рига, жулья тут не в пример больше. Аркадий Францевич усмехнулся, вспомнив рижский Московский форштадт[6], куда не раз совершал вылазки, переодевшись и загримировавшись, но навести там окончательный порядок было, наверно, выше сил человеческих. Однако картотека злодеев, домушников, форточников, медвежатников, щипачей и прочей братии успешно пополнялась. Агенты были обязаны регулярно изучать новые поступления, благо фотографическое искусство шагало вперед семимильными шагами, и всякий ирод уже получался на карточках похожим на самого себя чрезвычайно.
Если агенты не опознали в зале вора, стало быть, вор заезжий. С того не легче… Однако он мог оказаться в картотеке, попав туда по прошлым своим наездам в Москву.
Кошко распорядился вызвать к нему провинившихся агентов и взялся перебирать другие донесения. Начался трудовой день – из тех праздничных дней, которые для горожан – радостное безделье, но для полиции – «ни сна, ни отдыха измученной душе» (на оперу «Князь Игорь» Аркадий Францевич сходил в Мариинку еще в бытность свою главой петербуржского сыска и арию Игоря запомнил).
В десятом часу раздался телефонный звонок.
– Господин Кошко? Это Савельев, я с Николаевского вокзала телефонирую, из директорского кабинета. У нас большая шкода.
– Докладывай.
– Питерским поездом приехал англичанин, его на перроне и обчистили. Хорошо – сразу хватился, поднял шум. Стал к дежурному приставать, а тот по-английски ни бе ни ме. У дежурного ума достало, как-то сопроводил к директору. И тут оказалось – это новый британский консул! Приехал, стало быть, на службу – и вот…
6
Московский форштадт – исторический район Риги, в котором с начала XVII века селились в основном русские купцы и ремесленники.