На нижних полках лежали четыре комплекта белья в целлофановых пакетах. Павел надорвал один, вытряс содержимое на матрас и принялся жмакать, будто ведёт обыск. Влажность тоже оказалась приемлемой. Павел виртуозным движением надел наволочку на подушку, расстелил простыню, повесил полотенце, а пододеяльник сунул обратно в пакет и закинул его на полку-гамачок.
В коридоре шумели пассажиры, хлопали двери купе, гомонили дети. Павел повесил ветровку на крючок, ослабил ремень брюк и вскарабкался на своё место. После бессонной ночи голова блаженно погрузилась в подушку. Белые прожилки текстуры на пластиковой стене напомнили полоски на Олесином платье. «И теперь ещё не поздно», — кольнула всё та же подлая мысль. «Не поздно!» — Павел сел и хотел уже опустить ноги вниз, но в купе вошла женщина с пышной рыжей причёской. «Не может быть!» — Павел как будто лбом на стену налетел. Он медленно лёг, отвернулся к стене и замер, обратившись в слух.
Хаханян подняла нижнюю полку и принялась запихивать вещи в рундук.
— Вот же ж мужик нынче! — пыхтела Татьяна, и Павел спиной чувствовал её гневные взгляды. — Придёт, завалится — носки наружу, а мы — хоть убейся.
Чемодан наконец угнездился, и Хаханян, явно нарочно, хлопнула лежанкой.
«Точно она!» — Павел резко поднялся, но ударился головой о потолок и снова лёг.
— Да я же не буквально… — сочувственно призналась Татьяна.
— Салют попутчикам! — В купе вошла Мелкова.
«Что? — По спине Павла скатилась капля холодного пота. — Валентина? Я, наверное, заснул».
— Храпите? — строго спросила Татьяна.
— Только если надо, — заверила Валентина. Павел так и видел её лукавую улыбку — с неё, обезоруживающей и умилительной с виду, начинался не один разгром самых крепких и изящных прокурорских позиций.
— Хватит нам солиста, — обречённо сказала Хаханян.
— А что?.. — Мелкова не договорила, но Павел понял, что говорят о нём.
— А что, нет? — От раздражения в голосе Татьяны Павла бросило в жар. — Все одинаковые.
У дверей на пол с шуршанием и бряканием опустился тяжёлый багаж.
— Доброе утро, соседи! — пропел нежным колокольчиком вкрадчивый голос.
Мозг Павла наотрез отказался признавать его знакомым. «Нет-нет-нет! — Павел упёрся кулаком в стенку. — Я буду каждый день менять воду моржам, коронки тиграм поставлю из чистого золота. Только, пожалуйста, верните меня. Я что-то съел? Альцгеймер?» Павел вывернул голову и одним глазом выглянул из-за складки наволочки.
— Вот это вьюк! — присвистнула Хаханян. — Да уж, знатная коммуналочка подобралась.
— Добрый день! Ставьте под мою полку, у меня нет вещей, — дружелюбно предложила Валентина, похлопав по маленькому чемоданчику цветом в тон её костюма.
— Ой, спасибо! Меня Ира зовут! — Вошедшая волоком затащила сумки в купе.
— Валя, очень приятно!
— Татьяна.
Началась возня, охи и причитания, но вскоре под руководством Хаханян сумки осели в рундуке. «Чукаленко? Нет, щипать меня бесполезно. — Павел не сразу понял, что глаза у него болят, потому что вот-вот выскочат из орбит. — Скиньте меня с поезда!»
— У меня тут цветок, — Ирина положила на стол что-то мягкое.
Поезд тронулся, по-старчески закряхтел и заохал, выбираясь из паутины стрелочных переводов. Павел отвернулся к стене — у него затекла шея и зачесался глаз.
Внезапно волной нахлынул запах дешёвого одеколона — в купе стремительно вошёл мужчина.
— Приветы-приветы! — игриво забалагурил он пошловатым тенорком. — Девчонки, какой приятный сюрприз! Вы из какого модельного агентства?
— Всё равно хамство, пусть и прикрытое, — устало парировала Хаханян.
Мужчин оказалось двое.
— Марк, это не наше купе, — тревожно шепнул второй.
— Я догадался, Жора, оно чересчур роскошно, чтобы стать нашим, — сокрушался Марк.
— Георгий, — представился мужчина номер два. — Марик, идём, наше следующее.
Павел почувствовал прикосновение к пятке.
— Опа! Носок! — Это был Марк. — Как всегда: у кого есть, тому не надо.
Павел убрал ступню и тут же вспотел — теперь все знают, что он не спит. Так шахматист осознаёт, что профукал ферзя. Марк и Георгий вышли в коридор, и через секунду Павел услышал за стенкой их неразборчивую болтовню.
— Цветок надо в воду, — Хаханян ни секунды не сидела без дела.
Павел почувствовал тычок в ягодицу. Он осторожно повернул голову. Татьяна трясла пластмассовой вазочкой со стола: