— Еще поправитесь, дружище, отрастите брюшко после войны, с этим не стоит спешить. Давайте пакет.
— Имею дополнительный приказ на обстоятельства вручения в сложных сложившихся обстоятельствах, — неуверенно и довольно путано промямлил обер-лейтенант, косясь на свидетелей. — Крайсляйтер, как партиец партийцу, два слова…
— Сейчас? — обоснованно удивился Вагнер. — Партайгеноссе, тебе не кажется…
— Простите, выглядит странно, — согласился фальшивый обер-лейтенант, вновь открывая сумку и «машинально» озираясь.
…Группа практически догнала, метрах в пятидесяти. Вот броневик крайне неудобно стоит. Близко, легковооруженный, с открытым верхом, но два пулемета, здоровенный, немцы сверху смотрят…
… из сумки появился толстый пакет, без надписей, зато испещренный печатями — носил на задания многозначительную «пустышку» Евгений, наученный предыдущим опытом. Вот, пригодилась заготовка, хотя не факт, что сработает.
Вагнер смотрел с откровенным удивлением. Да, пакет странноватый, весьма нестандартно оформленный.
— Форма «188», — пояснил Евгений и перешел на шепот: — Крайсляйтер, я обязан предупредить на словах. Это чрезвычайно важно, у меня две тети в Кенигсберге…
Вагнер чуть заметно поморщился, но был вынужден сделать два шага вперед — иначе дурака обер-лейтенанта не расслышать.
— Русские высаживают десант, — прошептал Евгений, глядя в спокойные и ничего не выражающие глаза крайсляйтера — вот же гадюка, как натренировался в змеюшнике внутрипартийной борьбы. — Высадка в Фишхаузене[8] и рядом с Пиллау. Сегодня ночью.
Вот тут партайгеноссе Вагнер дрогнул. Едва ли от страха перед русскими десантами, скорее от нелепости внезапно вырисовывающегося тактического варианта. В изумлении уточнил:
— Фишхаузен и Пиллау⁈
— Да, именно там! — обер-лейтенант Земляков патетически вскинул руку, указывая дланью вдоль побережья.
Видимо, жест удался, поскольку гадюка-крайсляйтер машинально глянул в ту сторону. У Евгения имелось мгновение сунуть левую руку в сумку и извлечь очередной канцелярский сюрприз.
— Обер-лейтенант, вы контужены или с ума сошли⁈ — рявкнул уже в полный голос изумленный и почуявший очевидное неудобство Вагнер.
«Вальтер» ППК, видимо, можно назвать легким карманным дыроколом. Когда пистолет под ребра противнику упирается, и так его в руке почти не видно, а уж из-за спины и вообще не разглядишь. Камрады у машины закономерно решили, что вопль крайсляйтера относится к жесту придурка-связиста, махавшего рукой куда-то в сторону далекого Пиллау…
Непредсказуемость — наш единственный козырь.
…— На колени, — сухо и резко приказал Евгений.
При допросах, да и вообще в важных беседах, мгновенная смена тона и интонации производит большое впечатление. Несомненно, партайгеноссе этот секрет прекрасно знал — он вообще был опытным в подобных нюансах человеком. И сейчас определенно понимал, что сумасшедший обер-лейтенант выстрелит — собственно, какие у безумца иные варианты?
Властный человек даже на колени опускается с достоинством, даже в несколько угрожающей манере. Но оценивать было некогда…
…Висящий на правом плече автомат Евгением уже был развернут вперед, ладонь сжимала рукоятку управления огнем, затвор взведен — когда бежал вдоль дороги, постоянно казалось — пальнет машинка от толчков и ногу прострелит. Потом боялся, что немцы заметят взведенный затвор, все капли грязи по морде размазывал, отвлекал внимание…
…Очередь ударила поверх кепи крайсляйтера — с трех метров срезала очкастого «двойника» Землякова, штатского типа, несколько пуль успели уйти в распахнутую дверцу «адлера» — где-то там был водитель. Далее со стрельбой пришлось завязывать, поскольку партайгеноссе Вагнер, обрадованный исчезновением «вальтера» от ребер, решил вскочить и ударить сумасшедшего обер-лейтенанта головой в подбородок.
… фокус известный, плавали-знаем…
Евгений пресек маневр встречным ударом колена — крайсляйтер крепко получил в морду и рухнул на спину. Далее торчать на месте было неразумно — камрад Земляков с места, какой-то диковинной малоизящной «рыбкой» сиганул под броневик…
…ёёё… автомат все-таки подвернулся под живот, падение оказалось крайне болезненным…
…Стреляли сверху из автомата, сыпались на мостовую легкие гильзы, а рев стоял — будто счетверенная пулеметная установка лупит. Или это не наверху ревет?
…Лежали у дороги бойцы ДРГ, тускло сверкнул выстрел винтовки Фера — на броневике коротко ахнули и стрельбу прекратили. Вот, против снайпера не попрешь…
…Евгений полагал, что броневик сейчас поедет, уж очень ревел. Нужно вжаться, ноги-руки подобрать. Или наоборот, сдернуть мгновенно?
…Глянув на вжавшегося в землю крайсляйтера — не дурак, понимает, что он на прицеле — обер-лейтенант Земляков выкатился по другую сторону бронемашины. Ну, попытался выкатиться, оказалось низковато, скорее, вывернулся ужом. Автомат пришлось оставить, мешал…
…вовремя… дрогнула огромная броня, дернулась, норовя объехать замерший «адлер». Земляков подпрыгнул, балансируя, повис животом на высоком борту, дважды выстрелил в полутьму из «вальтера» — в затылок водителю. Еще пуля ушла в лежащего под вертлюгом пулемета солдата — тот шевелился. Еще один член экипажа лежал с дыркой в переносице — снайпер, он и милосердным бывает, не особо-то мучает. Четвертый немец что-то неслышно кричал, закрывая лицо руками. Пришлось стрелять в грудь, нам бы одного «языка» взять и сохранить. Тут броневик въехал в зад «адлера» и Евгения стряхнуло на землю…
…оказалось, вовремя. Грохотало рядом. Ну да, штурмовики подошли. Теперь как-то всерьез работали — бомбы густо ложились по дороге. Наверное, не «специализированную» девятку сюда развернули, а самую обычную, штурмовую…
…Близкий разрыв оглушил, дрогнул броневик, по броне звякнули осколки. Но обращать на это внимание было никак нельзя, Евгений пополз в пыльный дым над мостовой, ухватил за сапог крайсляйтера… тот не сопротивлялся, волочился довольно бесчувственно. То ли очень умный, то ли задело осколками. Вот будет обидно…
…Под брюхом броневика — уже привычным — Евгений попытался развернуть добычу и оказать первую помощь. Точно убило — вся голова в крови. Хотя нет, это кто-то этак ловко ценному пленному нос коленом расквасил. Вот же черт, насчет хрящей переносицы, смертельно уходящих в мозг, конечно, байка, но мало ли…
…Вагнер открыл глаза и глянул — с ужасом, но довольно осмысленно. Видимо, мозг не задет…
… гул двигателей стихал — ушли «илы», сквозь звон в ушах доносились крики с дороги, там что-то дребезжаще взорвалось. Потом на дороге в ужасе закричали хором — вновь приближался гул штурмовиков — девятка шла на второй заход…
… Земляков скинул с головы каску — нахлобучил на голову добычи. Жестом показал — «ничего, отсидимся, главное, носом кверху лежите». Крайсляйтер кивнул — даже с некоторой благодарностью, принялся застегивать ремешок каски. Из носа выдувались розовые пузыри. А ведь тяжело его на откровенность раскручивать будет — хладнокровный, гад…
… стук авиапушек, рев реактивных снарядов, взрывы и скрежет. Евгений мучился — тут какая-никакая защита, даже броня над головой, лежи спокойно и смотри в грязное днище. А парни лежат у самой дороги, да еще перекресток рядом, в него по-любому авиаторы дополнительно стукнут, не пожалеют боекомплекта…
… уходил жуткий рев. Евгений углядел взбирающиеся на дорогу сапоги — в смысле, и сапоги, и ноги в особо грязных брюках, по оттенку на них еще и характерные трубные штрихи. Живы! Пришлось пнуть добычу — вылезать партайгеноссе не спешил. Определенно, мозг добычи не пострадал — уже большая диверсионная удача…
Все были живы, только слегка оглушены, и Робина по касательной задел осколок — разрезал ремни амуниции на спине, куртку располосовал, ну и спинным мускулам досталось.