— И так раз за разом.
— А население то растёт. А количество то места под новые поля уменьшается.
— В настоящий момент практически всё верховье Лонгары осталось без лесов. Добавьте сюда ветровую и водную эрозию, развивающуюся из-за вырубки леса, монокультурность, интересы интендантов Империи, политику самой Империи, направленную на стравливание подгорных ящеров с людьми, и вы получите постоянный источник давления на ящеров из-за потери посевных площадей. Что и вынуждает их неуклонно двигаться в направлении низовий Лонгары, где, по их мнению, ещё достаточно лесов и есть место где ростить пшеничку. Этакая земля обетованная в представлении подгорных ящеров.
— И что в результате? — хмурый профессор недовольно смотрел на Сидора.
Тот говорил очевидные вещи, до которых он и сам мог бы додуматься, стоило только на миг задуматься и свести воедино разрозненную информацию. Ему было неприятно что он не сделал этого раньше и сейчас сидел дурак дураком, выслушивая очевидные сентенции от Сидора. Это было ещё и обидно.
— А в результате, мои дорогие, у нас полностью отсутствует ареал обитания медведей на землях, занятых ящерами. Отсюда — конфликт. Им элементарно негде жить и нечего жрать! Поэтому они вынужденно уходят всё дальше и дальше, к людям.
— Дальше — ящеры опять теснят людей по Левобережью Лонгары, отбирая у них леса под свои пашни. Выкорчёвывают и распахивают. И история с землепользованием повторяется, — с усмешкой развёл он руками.
— И так продолжается вот уже более трёхсотен лет. Если не больше, — хмыкнул Сидор.
— Таким образом они сейчас осваивают недавно захваченные у людей земли за Чёрной речкой. И если судить по темпам их хозяйствования, то спокойной жизни у нас с вами осталось лет на десять, двадцать, а потом они снова ломанутся к нам. Потому что у них элементарно кончится кормовая база. Леса окончательно вырубят, почву истощат и мы с железной неизбежностью влетаем в очередную войну за передел мира.
— Да она уже идёт, — махнул Сидор рукой. — И тому подтверждение история с лесными заломами на Каменке.
— Как я ранее сказал, леса у ящеров уже практически нет. Строевого леса, — пояснил с усмешкой он на возмущённый было взгляд Корнея. — Поэтому в прошлый их набег на город, который был несколько лет назад, ещё до нашего здесь появления, ящерами была проведена весьма изящная операция, которая сорвалась исключительно по их глупости или жадности.
— Я имею в виду те самые страшные заломы на Каменке, разбор которых за наш счёт так изящно нам подсунул господин местный Голова, товарищ Косой. Мать его чтоб выпрямила! — не выдержав, с чувством выругался Сидор.
— Так, остановлюсь на том, что по моему мнению и по собранной мной информации, тогда получилось.
— Ящеры зимой, пока мишки спали и не представляли для них какой-либо серьёзной угрозы, если их не потревожить, пробрались в эти места, к югу от города, и устроили здесь грандиозную вырубку леса вдоль всего верховья реки Каменки выше города. С намёком на то что потом, по весне по половодью сплавят молевым сплавом всю вырубленную древесину в устье Каменки, где потом спокойно лес и подберут.
— Почему в верховьях, — ответил он на незаданный вопрос. — Потому что там практически и сейчас никто не живёт, а тогда вообще никого на тыщи вёрст кругом не было. И тракта нынешнего, проходящего ныне по тем местам тогда не было. Другие были пути в низовья, по берегу Лонгары, ныне из-за давления амазонок заброшенные.
— Как я полагаю, потом они собирались доставить его плотами в низовья Лонгары, продать там, в княжествах, и тем весьма существенно поправить свои дела.
— В низовьях очень дорог лес. И не просто дорог, а очень и очень дорог. Поскольку своего то нет, повырубили. Так что если рассматривать этот набег с чисто экономической точки зрения, то если бы он удался, они были бы в весьма большом прибытке.
— Неплохой план. Весьм и весьма. И имел все шансы на успех…
— Но! — Сидор ткнул в потолок поднятым вертикально вверх пальцем. — На их беду вмешались амазонки. За каким-то чёртом они сунулись к нам в город. Их корабль местные жители сожгли на перекате, как раз напротив нашего нового корнеевского полигона. Вот его остатки и послужили началом затора и образования на реке чудовищного залома. И весь заготовленный за зиму лес застрял!
— Кстати, — усмехнулся он. — остатки того кораблика мы с вами могли сегодня видеть на том перекате. По-моему это его шпангоуты стали появляться из воды, там где мы наблюдали за мишками.
Сидор с ёрнической ухмылкой на губах широко развёл руками и слегка наклонясь.
— Спохватившиеся горожане быстренько выбили с Каменки ящеров, частью перебив, частью просто прогнав. Но результатом их деятельности мы до сих пор можем свободно любоваться на местах их бывших ловов, которые, как я ещё недавно думал, мы так ловко вытребовали у городских властей.
— А которые, фактически нам ловко подсунули городские власти, — с мрачным видом констатировал Сидор.
— Не получается, — с невозмутимым видом покачал головой профессор. — Они не могли вырубить столько леса, чтобы никто ничего не заметил. Зимой по Каменке, как по зимнему тракту должно было быть постоянное движение. Там обязательно за световой день на один, а то и два обоза наткнёшься, идущих друг за другом.
— Так что, кто-нибудь да заметил бы, — с сомнением покачал он головой. — И если ты помнишь те пустоши вдоль реки, то даже просто вырубить их надо очень много времени затратить. А ещё раскряжевать, подтащить к реке, и подготовить к сплаву, чтобы сплавиться с половодьем.
— Не получается, — покачал он головой. — По времени не получается. Должны были заметить.
— Кто? — хмуро посмотрел на него Сидор.
— К описываемому времени здесь уже никто не жил. Ранее, по всему этому краю прокатилось нашествие пиратов. И всё население края к югу от города было просто вырезано. Поголовно!
— Профессор! Всё! Абсолютно всё население! Поголовно! Включая стариков, женщин и детей. Край стоял пустой! Ни единой души!
— Даже сейчас, спустя чуть ли не пятьдесят лет после тех событий, здесь практически никто не живёт. И если кого и можно встретить, то редких охотников. Да отдельные походники за кедровым орехом к горам. И всё! — развёл он руками в стороны.
— И никакого тракта в ту пору по Каменке не существовало. Другие были торговые пути. Вниз по Лонгаре, высоким берегом второй русловой террасы. Там великолепные ровные дороги были. До того как вмешались амазонки, — неохотно добавил он.
— Так что ящеры тогда практически ничем не рисковали.
— И даже сейчас основное население нашего края сосредоточено к северу, западу и востоку от города, куда не докатился вал пиратского нашествия. А к югу, к горам, повторяю, до сих пор практически никто не живёт.
— Мы со своими начинаниями здесь чуть ли не единственные!
— И возвращаясь к истории с медведями, мы имеем картину повторения того, что подгорными ящерами уже было проведено в верховьях Лонгары, сейчас происходит за Чёрной речкой, и чего медведи очень опасаются повторения уже здесь, на Каменке и дальше в низовья Лонгары.
— Поэтому они будут нам помогать. Будут. Во всех наших начинаниях, которые хоть как-то помогут им восстановить их популяцию. Ибо они уже давно поняли, что самостоятельно, одним с подгорными ящерами им не справиться.
— У этих огромных, чудовищно сильных животных есть одна уязвимая точка! Они спят зимой. А за зиму ящеры просто вырубают и раскорчёвывают лес. И всё! Деваться им уже некуда, кроме как перебираться в другие края.
— Вот, повторяюсь, мы с Катенькой и заключили соглашение суть которого в следующем.
— Я ей просто сказал. Катенька, население ваше растёт? Растёт. Ореал обитания сократился? Сократился. Жрать скоро станет не хватать? Не хватать. Вам уже сейчас не хватает кормов из-за жлобства некоторых особей, которые пристроились сами на клановых ловах, а другим туда ходу не дают. И сам не ам, и другим не дам. Ладно бы толк от того был, так ведь только пустой перевод продукта в гниль, которая никому не нужна. Так вот и помоги нам с восстановлением нерестовых рек, чтобы было больше мест для нерестилищ, чтобы рыбы было больше. Чтобы чистота была. Чтобы порядок на ловах был. Чтобы сильный не гнал слабого, а рыба потом безхозная, не сгнивала. А то мы, люди то есть, всё загадили. И нам плохо и вам не хорошо.