— Явились, заговорщики, — сварливо стретил их Димон. — Дать бы вам по тыковке за все ваши тайны, да боюсь уже не поможет. Поздно — выросли. Если спросите где Сидор — не знаю. Взял лошадь и сказал, чтоб шли вы все. А куда, вы и сами знаете.
— Он тебя, о чём-либо спрашивал? — мрачный Корней, хмуро зыркнув на Димона соскочил с лошади и с деланно независимым видом принялся сосредоточенно привязывать поводья к скамейке.
— Спросил, когда я узнал о проблемах с Васяткой. Я сказал, что накануне, прямо перед ним. На что он усмехнулся и сказал, что мы, видимо не в чести у нашей семейной пары, — Димон сердито зыркнул в сторону Корнея, — раз нас даже уже не считают нужным ставить в известность о столь важных вещах. Потом собрал оружие: арбалет свой, копьё ящерово, саблю зачем-то свою дурацкую прихватил и исчез. Взял лошадь, Фокса и ни слова не сказав, куда-то умотал.
— Думаю, подался на Ягодный остров, больше некуда. Так что, если где его и искать, то начинать надо с того места.
Мысль Димона что Сидор подался на Ягодный остров и на Горельник, давала для поиска хоть какой-то ориентир. Поэтому, недолго передохнув, вся группа, увеличившаяся ещё и на Димона, несмотря на близкий вечер, быстро собралась и, захватив ещё дополнительно по паре десятка болтов к арбалетам, отправилась на Ягодный остров, искать Сидора там.
На месте были через два дня, опять же под вечер. Дорога, наезженная за зиму, и так до сих пор не оттаявшая, позволяла держать довольно высокий темп передвижения, выводя в конце прямо на край ещё одного какого-то неизвестного горельника, которого в прошлом году не было. Отсюда, с опушки выгоревшего дотла лиственного бора, открывался великолепный вид на зелёный островок и малый острожек Ягодного острова, и на пологий, обращённой к югу покатый склон просторной, тянущейся куда-то за горизонт долины. Все склоны её были завалены жуткой мешаниной сгоревшего леса с торчащими повсюду высоко вверх обгорелыми и поломанными стволами погибших десных великанов. Снег с защищённого от холодных северных ветров южного склона давно уже сошёл и весь он чернел чудовищным хаосом давнего пожарища.
Ну и, конечно же, Сидор, переполошивший всех своим внезапным исчезновением, был здесь.
Он возился с чем-то в самом низу склона возле какой-то болотины. Похоже, он занимался своим любимым делом — мелиорацией, или корчёвал пни.
Подъехав ближе, уже смогли рассмотреть, что рядом с ним на вывороченном из земли могучем, обгорелом комле сидел Сучок, то ли внучок, то ли племяш местного лешего, и о чём-то увлечённо разговаривал с устроившимся рядом с ними каким-то чужим, незнакомым медведем, размахивая словно ветряная мельница руками. Там же, чуть в стороне, высунув язык, за работой одного единственного работника, при трёх за ним наблюдающих, присматриал Фокс. И эта рыжая сволочь была вместе с Сидором. Все вроде были на месте.
Только вот подъехав ещё ближе, стало заметно что вид у Фокса был какой-то странный, какой-то побитый, болезненный, словно его долго и сильно били.
Да и Сидор, что было странно, не выглядел ни цветущим, ни здоровым. Голову его обматывал белоснечной чистоты белый бинт, а лицо было какого-то жёлтого, нездорового цвета с тёмными кругами под глазами.
Однако, не смотря на то что они были уже достаточно близко, никто из занятых разговором между собой группы корчевателей так и не повернул головы в их сторону, будто их рядом и не было.
И под требовательными взглядами товарищей, первым разговор начал Корней, чувствуя себя главным виновником случившегося.
— Э, — глубокомысленно начал он, — Сидор. — Выдохся он с самого начала. — Ну, это, — замямлил он. — Тут мы, — продолжил он в том же духе. — Эта, — яростно почесал он свою буйную шевелюру, в отчаянии бросив страждущий, тоскливый взгляд на друзей. — Ну чё вы все на меня уставились, — разозлился он. — Ну не знаю я чего ему сказать. Всю дорогу думал. Ну ничего в голову и не пришло. Ну виноват я, виноват, хотел как лучше. Хотел сам разобраться, да не получилось. Хотел помочь, взять часть работ на себя.
— Ну не смог! Не смог я!
— Думал плёвая проблема. Ерунда! Как и ты, вот профессор говорил, думал, что у него там землицы тьфу, а оно как в ваших сказках, как вы говорите: "Чем дальше, тем страшней".
— Вот мы и растерялись, — с совершенно несчастным видом виновато развёл он руками.
— Вот тут ты прав, — грустно сказал Сидор, медленно оборачиваясь и с любопытством рассматривая что-то за спиной у подъехавших приятелей. — Действительно как в сказке, чем дальше, тем страшней.
— Что ты там…., - начал Корней оборачиваясь и застывая каменной статуей.
За ним и все подъехавшие, видя столь странное поведение обоих, обернулись назад и застыли, изображая скульптурную композицию из трёх всадников в камне.
За их спинами, не далее чем в двух шагах от нервно подрагивающих хвостов лошадей, стояла короткая шеренга огромных, ростом не менее чем под два, два с половиной метра ящеров, и все они с хищной, холодной невозмутимостью молча смотрели на них. У ног крайнего из них валялась огромная туша какой-то лесной дичи.
Скрыться от этих чудовищ, слишком близко стоящих у них за спиной, можно было и не мечтать.
Не стоило надеяться на то что люди были на лошадях. Сам вид ящеров не допускал даже мысли о попытке бегства. Это были воины. Не та подгорная шелупонь, что постоянно тревожила регулярными набегами многочисленные человеческие поселения вокруг города и по границе, и с которой все в крае уже наловчились успешно бороться, да так, что те последние годы предпочитали не соваться на человеческие земли. Нет, это были те самые, настоящие имперские легионеры, что наводили мистический ужас на весь континент.
Рослые, мощные, прекрасно вооружённые, все покрытые сплошной костяной бронёй, они двигались окружая группу с какой-то лёгкой, кошачьей грацией, позволявшей сразу понять почему никто из всадников, даже сами лошади, не почувствовал их появления.
Но больше всего прибывших поразила реакция Сидора на появление ящеров.
Её не было. Как будто перед ним стояли не самые грозные воины континента, а какие-то манекены. Следующие же слова Сидора ввергли его товарищей в шок.
— А, — вяло протянул Сидор, — явились. Долго же вас носило. Чего принесли?
— Олень, мой господин, — откликнулся на слова Сидора мощный ящер, чуть ли не на голову превышающий всех остальных. — Другой дичи не нашлось. Вся распугана ещё раньше воинами из крепости. Да и рано пришлось вернуться — увидели что кто-то идёт.
— Ну, раз уж вы пришли, — мрачно зыркнул на них Сидор, — то позволь тебе представить моих друзей, — чопорно поклонился ему Сидор, как будто они находились на приёме у королевы. — Это профессор, указал он на профессора — великий учёный и исследователь. Химик, — коротко бросил он, словно ставя на нём печать. Это Корней — великий воин и учитель олухов юных в мастерстве воинском. А это, — указал он на застывшего каменной статуей Димона, — мой друг Димон. Тот самый, кого мы собственно и ждём.
— И зачем же вы меня ждёте, — хриплым голосом, еле выговаривая слова, выдавил из себя Димон.
За прошедшие мгновенья он успел уже трижды проститься с жизнью и дважды воскреснуть, явственно представив себе, как его сейчас будут кушать и как он будет всячески тому сопротивляться. То что он себе успел за эти короткие мгновения напредставлять, ему категорически не нравилось.
Единственное в этот момент что его почему-то серьёзно взволновало, это как его будут сейчас есть. Сырым, или сперва приготовят? С солью, или без! А специи?
Хохмить с самим собой это было единственное, что ещё оставалось в их положении.
— Да видишь ли Димычка, — как-то неопределённо цыкнул зубом Сидор. Левая щека его, с длинной свежей царапиной от виска до нижней челюсти нервно дёрнулась. — Наш друг Ведун. Наш Большой Друг Ведун, сука такая, — аккуратно поправился он. — Не изволил нас проинформировать по поводу тех цацок, что мы с тобой как-то не подумав нацепили однажды на свои шеи. Хотя, судя по всему его дальнейшему поведению, что это такое есть — он знал.