— И все, как привязанные собачки бегут следом за Пашей, — задумчиво, и совершенно невесело ухмыльнулся он. — Что бы это всё значило?
— Значит это, первое, — повернулся он к своим егерям. — Как пройдут, можем свободно переправляться. Похоже они собрали все патрульные суда по всей реке. Так что, думаю, дня четыре, пять, нас никто здесь не побеспокоит. Пока они туда, сюда, до города и обратно прокатятся, как раз столько времени пройдёт.
— И второе, срочно вяжем эти ваши хитрые камышовые плоты. Теперь ясно — никто нас отсюда не заберёт. А сидеть и ждать пока на нас не наткнутся какие-нибудь залётные амазонки или, что ещё хуже — ящеры, не стоит, — мрачно хмыкнул он. — Пошли резать камыш, — обречённо проговорил он.
Два следующих дня быстро и сноровисто вязали большие камышовые плоты для переправки на тот берег фургонов с добычей и орудий. И неожиданно для Димона наибольшие знания и сноровку в этом деле проявил как ни странно Игоряня.
Игорь Цепкович всегда знал что делал. И если ему раньше, по мнению Димона, надо было задержать любым способом экспедицию, то теперь надобность в этом отпала, и что он, Димон, может больше не безпокоиться за её судьбу. Их уже больше не тронут.
Не было жемчуга, не было и нужды в их уничтожении. Их судьба стала всем безразлична. А их нынешняя добыча видать не стоила того, чтобы о ней особо и безпокоиться.
Как же он тогда ошибался…
В общем, с казачком засланным Димону всё было ясно. Вот только что с ним делать — вот что было пока непонятно. Пристрелить? Как первоначально хотел? Или всё же оставить и понаблюдать за ним?
И единственное, что спасло в тот момент жизнь парню, так это то, что Димон вкакой-то момент с ужасом осознал насколько он хладнокровно и равнодушно думает об убийстве человека. О жизни и смерти человека, судьбой которого он может распорядиться в любой момент. Ибо он понял, что Цепкович от него никуда не уйдёт. И если будет надо, то он самолично убьёт его даже не задумываясь.
За погибших ребят из ведуновской группы, жадноватых, но честных и прямых людей. И даже за того дурака Старшого, который их подставил на смерть, подговорив на бегство.
Насколько он в тот момент ошибался, он понял лишь потом. Не откладывай смерть выявленного врага на потом, иначе он тебе принесёт ещё много бед.
— "Однако как сноровисто они вяжут камышовые плоты"? — уже привычно, в очередной раз удивился Димон, наблюдая за сноровисто суетящимися егерями. Самого его отстранили в сторону, чтоб не мешал. Даже срез камыша Димону не доверили, посчитав что толку от незнающего это дело человека в наблюдении за окресностями будет больше, чем при подготовке плотов.
Димон не спорил, даже не смотря на свой начальственный статус.
В отличие от него, переправляться на подручных средствах через такую большую реку ни для кого для местных не было в диковинку. Даже переправка таких тяжёлых орудий на кажущимися столь хлипкими камышовых плотах, для них не представляла ни малейшей трудности. Наверное, только Димону это было странно и непривычно. Для местного же люда это было вполне обычное, рядовое действо.
Не ожидая когда будут полностью готовы все плоты, в первую же ночь приступили к переправе. И самые худшие подозрения Димона тут же превратились в твёрдую уверенность. Простым и быстрым делом переправа не будет.
К утру переправили только четыре плота. Два орудия с десятком ящиков со снарядами к ним, на всякий случай, и пару фургонов. Первую партию лошадей, шесть голов, переправляли вплавь. И чуть всех не перетопили. Река для непривычных к подобным длительным заплывам лошадей оказалась черезчур широка. Еле-еле вытащили буквально уже захлёбывающихся лошадей на мелководье, а потом ещё оставленные на левом берегу трое егерей целый день потратили на то, чтобы вытащить их из того болота.
Следующую партию решили переправлять уже на плотах. Потерять лошадей, в их положении было равносильно потере всей добычи.
И много времени занимали возвраты обратно и поиски в темноте места, где скрывался их лагерь. Никак иначе обозначить место лагеря не было никакой возможности. По реке, даже в ночи, постоянно сновали вверх и вниз по реке чьи-то неизвестные лодьи, и приходилось постоянно таиться ото всех. Поэтому, каждая переправа занимала слишком много времени.
Ещё одна ночь ушла на переправу ещё двух разгруженных для облегчения веса фургонов, всех мотоциклов и лишь трети из оставшихся на правом берегу ящиков со снарядами. В этот раз, учитывая полученный опят первой переправы, на другой берег перебирались быстрей. И то ли опыта в этот раз было уже побольше, то ли лодий, сновавших по реке в эту ночь практически не было, но переправили почти всё.