В городе же творилось чёрте знает что. Городской Совет, идя на поводу у горожан и блюдя собственный интерес, даже разрешил ящерам открыть своё представительство, выделив для размещения ящеровой миссии небольшой, полуразваленный домик в южной части города, и кусок земли под ним площадью около полудесятины. Правда, не в основной черте города, а в дальней части южного посада. К слову сказать, не в самом нищем, но всё же в довольно убогом конце города. И, то ли по случайному совпадению, то ли преднамерено, но место это оказалось совсем рядом с землянкой Сидора, на соседней улочке.
И теперь ящеры буквально не вылезали из палаты где лежал Сидор, старательно залечивая его мнимые и настоящие раны и ушибы.
Даже Маня, поначалу яростно выступавшая против, как она с самого начала считала "бредовой" идеи Сидора с лошадьми, после первой же привезённой партии резко поменяла своё мнение и развив бурную деятельность, во многом способствовала успешному завершению предприятия.
И в первый же день, как только Сидор вернулся в город, соблаговолила заявиться к больному в госпиталь и поздравить его с успешным окончанием великого предприятия. Правда, не забыв подпустить и яду в разговор, отметив, что окончательно операция будет закончена лишь тогда, когда будет запасён в достаточной мере фураж для всей этой огромной лошадиной прорвы и обеспечен выпас для неё же. И когда он наконец-то прекратит нежить себя в постели, протирая больничные простыни, и примется, наконец-то за работу. Хватит, мол, валять дурака.
Похоже было что именно это её в большей степени и безпокоило, поскольку о чём бы они ни заговаривали, разговор неизменно сводился к одному: "Когда ты кончишь валяться и приступишь к работе?"
Но слава Богу это было не единственное что её интересовало. Ещё больше места в её трескотне занимал предмет под названием Корней. Уж очень ей понравилось то, что Городской Совет отметил особую роль её Корнея в проведении и руководстве этой операции. Машку прямо так и распирало от гордости за своего мужика.
Впрочем, она надолго не задержалась и только отметившись убежала обратно к себе на работу. Как она сказала, праздновать у себя в банке окончание перегона и награду её мужа. Да Сидор её особо и не держал. Пулемётная трескотня Машки колоколом отзывалась в его больной голове. Поэтому без неё было… намного спокойнее.
Возвращение в город Димона можно смело было назвать как-нибудь вычурно — типа "ARRIWEL", как какое-то театрализованное шоу. Казалось весь город высыпал им навстречу посмотреть на два его разбитых фургона с проломленными бортами и четырьмя понурыми, истощёнными до невозможности клячами, бывшими когда-то вполне приличными, ухоженными лошадьми. Нелепо выпирающими из-за разбитых бортов фургонов колёса двух невероятно грязных мотоциклов с колясками, да болтающиеся на какой-то толстой верёвочной скрутке прикреплённые к задкам фургонов две пушки, одна из которых с нелепо погнутым защитным щитом, на котором явственно были видны следы от попадания стреломёта, — зрелище для местных видать представлялось сюрреалистическим. И соответственно жутко интересным.
— "Хорошо что хоть не комментируют наш затрапезный вид", — угрюмо думал Димон, ловя спиной жгуче любопытные взгляды соседей.
И только когда свернули к Сидору во двор, только он и избавился от горящих любопытством взглядов, готовых казалось просверлить в его спине дырки.
— Уф, — вытер он выступившую испарину со лба.
Был уже полдень и жаркое солнце конца лета жарило неимоверно. Да ещё эти любопытные взгляды соседей, да и сами они, густо облепившие все заборы по дороге. Никогда Димон не думал что будет так тяжело просто проехать на телеге по улице.
— Знал бы что так будут пялиться, вернулись бы поздно ночью, чтоб только не глазели, — угрюмо буркнул он на любопытный взгляд Витька.
— Это ещё что, — не менее мрачно буркнул тот в ответ. — Вот что они сегодня вечером будут друг дружке говорить, хотелось бы послушать! Вот что было бы интересно. Наверняка ни слова правды, а охов и ахов, что узрели этакое чудо, — Витёк с некоторой долей барской вальяжности и явно рисуясь, небрежно махнул в сторону фургонов с пушками, — вагон и маленькая тележка.
Куда сгружаем? — без перехода устало поинтересовался он.
— Вези на задки, — Димон махнул рукой куда-то в сторону заднего двора. — Там амбар как раз свободный должен быть. Там и сгрузим. Пусть будет у нас там арсенал.
Вы пока разгружайтесь…
Димон по хозяйски распахнул двустворчатые ворота амбара и подпер шатающуюся хлипкую воротину каким-то подвернувшимся под руку дрыном.