— Ее в чем-то заподозрили, — ответил Шульга, — установили наблюдение, поэтому мы и не имеем от нее сведений.
— А как лесник?
— Передал секретарю райкома интересную информацию.
Шульга вынул из папки бумажку и прочитал:
— «Я тот, кто привозил дрова первому. Катьку не трогайте. Ее проверяют. Следят за каждым. Те, кого ищете, прячутся в лесу, где-то в районе Мокрой балки. Постараюсь уточнить место. Нам надо встретиться и все обсудить. Пошлите кого-нибудь на связь».
Кротенко взял из рук Шульги записку, прочитал ее еще раз и отложил в сторону.
— Мы получили не менее интересные сведения по вашему району, — сказал Петр Федорович после короткой паузы. — Помните, во время операции против банды Зарижного был схвачен боевик? Вы отправили его в больницу в безнадежном состоянии…
— Неужто покойник ожил? — удивился капитан.
— Не сам, конечно. Медики воскресили. Теперь чувствует себя хорошо, дает показания, — Кротенко подошел к карте. — По сведениям этого оуновца, где-то тут, — он показал на зеленый квадрат леса, — есть несколько бункеров. Оборудованы они хорошо. Осенью оуновские верховоды запаслись сухарями, горохом, фасолью, салом, даже медом и самогонкой. Перед тем как выпасть снегу, они должны были заползти в эти норы и сидеть там до весны. Участники банд получили указание запугивать население сел и хуторов, чтобы отвлечь наше внимание от верховодов. На всякий случай те имеют запасные бункеры, но задержанный не знает, где они находятся.
Шульга задумался. Потом поднялся, зажег свет и глянул на карту.
— Выходит, данные совпадают. Этот квадрат относится к делянке, где работает лесником Катеринин дядька. С ним надо связаться. Может, послать кого-нибудь в лес?
— Не торопитесь, Дмитро Мусиевич. Есть подходящая оказия. Лесничество получило распоряжение провести переучет лесных полос и делянок. К тому же предусматривается расчистка, посадка. Будут нужны рабочие руки. Думаю, управление лесного хозяйства области от лишней бригады не откажется. О такой возможности уведомьте лесника через тайник лейтенанта Епифанова. А потом, когда окончательно решится вопрос с бригадой, дадим пароль и приметы связного. Пускай назначит место будущей встречи.
Кротенко, скользя на лыжах, внимательно прислушивался к неторопливому рассказу Дарчиного Волынца, как прозвали род Михаилы Михайловича, Катерининого дядьки. В давние времена его дед, родом с Волыни, батрачил здесь у какого-то пана. Потом женился, стал приймаком, но «волынцем» так и остался.
Отец Михаилы Михайловича умер рано, когда тот был еще ребенком, и его звали по матери — Дарчиным. И прилипло это Дарчин Волынец на всю жизнь, да еще перекинулось и на его детей.
От воспоминания про своих «воробьят запазушных» глаза лесника потеплели, словно поднимался над лесом не зимний вечер, а праздничное весеннее утро.
— У меня их шестеро, — сказал лесник с улыбкой и добавил тревожно: — Так что рискую не только собой, товарищ майор…
Эти искренние слова толкнули Кротенко в самое сердце. Вспомнились друзья-помощники, опытные чекисты, которых выявили бандиты в своем лагере и уничтожили. Возможно, именно для того, чтобы взвесить все «за» и «против» относительно кандидатуры Дарчиного Волынца на главную роль в будущей операции, и прибыли майор Кротенко и капитан Шульга в условленное место под видом лыжников.
Шульга, преодолевая снеговые заносы, вышел вперед. Приблизившись к собеседнику, майор впервые заметил паутину тонких морщинок на его раскрасневшемся от мороза и ветра лице. Этот рассудительный человек оказался не таким уж и молодым. «Ему лет под шестьдесят, — прикинул майор, спускаясь в овражек. — Э, нет, перегнул! Такой могучий торс, тонкая талия, твердый и уверенный шаг свойственны людям помоложе». Но заводить об этом разговор было ни к чему.
Шульга тормознул своими короткими и широкими лыжами, махнул рукой и свернул налево, где метрах в пятидесяти на проселочной дороге ждала их машина.
— Думаю, прощаемся ненадолго, Михайло Михайлович, — подавая руку Волынцу, сказал Кротенко. — О нашей следующей встрече вам сообщат.