Однажды строители, роя котлован для какого-то дома, наткнулись на целый подземный склад боеприпасов. Хорошо еще экскаваторщик вовремя заметил, иначе от городка осталось бы одно воспоминание.
Совсем забавный случай произошел в прошлом году. Грибники, разложив костер на каком-то пригорке, хотели поджарить боровики. Вдруг из пепла начали вылетать одна за другой пули. Все бросились врассыпную, кто куда. И только позднее выяснилось, что именно на этом месте во время войны был какой-то оборонительный пункт.
Чем дольше мины и снаряды лежат в земле, тем сложнее и опаснее их обезвреживать.
Слушая эти рассказы, я окончательно решил, когда меня призовут в армию, я попрошусь в саперы.
Мы, разумеется, готовы были слушать эти рассказы всю ночь, но разве учительница может понять?
— Я с этим чокнутым (он имел в виду меня) рядом не лягу, — объявил Янис. — Иначе мне всю ночь будут сниться кошмары.
— Заткнись наконец, — остановил его Илмар — самый высокий и неразговорчивый парень из всех межвидцев.
У Илмара так же, как и у Зане, на рукаве сияла звезда, значит — начальство. Он убрал простыню и одеяло Яниса и устроился сам рядом со мной. С другой стороны улегся Янсон. Ральф расположился у нас в ногах.
Разные мысли копошились в голове и не давали мне уснуть. На кой черт понадобилось мне тащиться сюда? Мог бы поехать себе в какой-нибудь дальний рыбачий поселок. Как хорошо нам было вдвоем с Ральфом! Кто теперь будет встречать меня после школы, кто будет приносить к постели тапочки? Если хорошенько попросить, может быть, Янсон и разрешит навещать изредко Ральфа. Настроение у меня тысяча градусов ниже нуля. Не везет мне в жизни — и все тут.
— Ты что там все вздыхаешь? — тихо спросил меня Янсон. — Не спиться? А я вдруг вспомнил, на кого ты похож — на нашего комиссара Индритиса Ритума. Великолепный человек был… мой лучший друг. У него тоже такого же возраста сын где-то должен быть.
Только этого еще не хватало! Узнав мое настоящее имя, он начнет расспрашивать про маму и тогда, конечно, обязательно прогонит в Ригу, именно сейчас, когда здесь столько всего интересного.
Янсон посмотрел на меня. Я закрыл глаза и притворился спящим. Командир устроился удобнее, повернулся ко мне спиной и больше ни о чем не расспрашивал.
— Послушай, ты тоже ищешь этот бидон? — подтолкнул меня в другой бок Илмар. — Мы уже второй год здесь и все понапрасну. Может быть, в этом году повезет.
Опять этот окаянный бидон. Все только о нем и говорят, а я точно глупый телок ни бэ, ни мэ. С ума можно сойти, честное слово.
Ральф медленно втискивался между мной и старым хозяином. Я обнял собаку, и мне сразу стало легко и хорошо. Как-нибудь все наладится.
На следующее утро мы направились в тридцать пятый лесной квартал. Саперы приказали нам лечь на землю, подальше от того места, где находились мины, и взялись за дело.
Казалось, что лежим мы в черничнике целую вечность, но результата никакого. Может быть, всего-то и было, что те две штуки, которые извлек Янсон, но прошло еще время, и саперы отрыли целых шесть мин. Подумать только! Восемь смертоносных снарядов пролежали в земле целую четверть века!
Больше в лесу искать было нечего, и мы направились в ров. Впереди шли саперы с миноискателями, а следом, вытянувшись длинной цепью, шли мы.
Мы продвигались вперед черепашьим шагом. Этак тысячу лет можно тащиться и ничего не найти.
После обеда, на очередном заседании совета, я попросил слова:
— Что нам уже известно наверняка? Во-первых, землянка находится на пригорке, поэтому нечего нам копаться во рву. Во-вторых, рядом должен расти раскидистый дуб. И, в-третьих, поблизости был ручеек или ключ.
— Это ты изложил однажды письменно, — перебила меня Зане.
— Помолчи! — остановил ее Илмар.
— Но ручьи, как известно, впадают в реку. Нам, следовательно, необходимо пройти вдоль обеих берегов реки, пока мы не дойдем до какого-нибудь ручейка.
— Логично, — согласился Янсон.
— Нашелся умник. Лучше пусть расскажет, откуда у него такие сведения, — потребовал Айвар. — Мы уже два года здесь пыхтим, опросили всех местных жителей, никто ничего не знает. Могу поспорить, что этот чокнутый из Риги просто дурачит нас.
У меня все внутри закипело от возмущения. Не будь здесь командира, я бы этого белобрысого жеребца, этого Айваричка одной левой уложил бы в нокаут.
— В этой землянке зимой 1944 года скрывались мои родители!
Такого ответа, конечно, никто не ожидал. С минуту царила полная тишина.