Бабушка дворничихи знала множество таких небылиц: и про ведьминских котов, и про белую деву, и про шабаш ведьм, который ежегодно могут увидеть только избранные персоны. Вот бы поглядеть, а?
Но я, честно говоря, всей этой чепухе не верю.
Ральф, тщательно обнюхав склеп Кампенхаузена, коротко залаял, будто хотел сказать: здесь ничего интересного нет, давай уйдем!
Когда наступили сумерки, я нагреб охапку прошлогодних листьев и положил их в углу склепа.
— Спать! — приказал я.
Но Ральф не сдвинулся с места. Мне пришлось силой затащить его и усадить.
— Пойми, дружище, иначе нельзя. Только веди себя тихо и не лай. А мне надо идти.
Я тщательно закрыл дверь и подпер ее тяжелым камнем. А потом побежал со всех ног домой. Весь вечер у меня в ушах звучало отчаянное собачье повизгивание.
С неделю все шло, как по маслу. Все послеобеденное время я проводил с Ральфом, домой приходил затемно.
— Тебе, что же, больше ничего не задают? — иногда спрашивала мама, когда я тут же после ужина отправлялся в постель.
— Выучил после уроков. Ничего особого сейчас нет, — подавляя зевоту, отвечал я. — Скоро каникулы, мне уже почти все оценки выставили.
— Соседка тебя видела на старом кладбище. Не смей туда ходить, слышишь? — предупредила мама. — Люди говорят, что в одном из склепов опять появились привидения — по вечерам, горит свет, и изнутри доносится то ли лай, то ли вой.
Мой сон, как рукой сняло.
— Я иногда захожу туда позаниматься. Свежий воздух, тишина и все такое прочее, — с самым невинным видом пояснил я. — Ни одного привидения я пока не приметил. Это все новости агентства «Одна тетка сказала».
— Ну понятно, что я тоже не верю ни в какие привидения, не о них речь, но там могли поселиться какие-нибудь пьяницы или, может быть, прячутся бандиты, — закончила мама неприятный разговор.
Да, одно было совершенно ясно — надо вести себя осторожнее, нечего там возиться с фонариком. Как бы Ральфа отучить от лая?
— Не понимаю, что случилось с мальчишкой, — каждый день жаловалась мама дворничихе. — Хлеб, масло, колбаса — все исчезает, как будто и не было. Не успеваю покупать.
— Это оттого что быстро растет, — успокаивала ее дворничиха. — Моих в этом возрасте тоже невозможно было накормить.
Я вытер пот. Ничего хорошего это прятание не сулило, никогда нельзя было предугадать, с какой стороны появится опасность.
И вот однажды она появилась. Как-то ночью нас разбудил громкий собачий лай.
— Ральф! — я мигом соскочил с постели и открыл дверь. Пес, совершенно обезумевший от радости, бросился ко мне. Вокруг шеи у него болтался конец веревки. Очевидно, кто-то пытался увести его силой. Но кто?
Мама в замешательстве переводила взгляд с меня на собаку. В дверь постучали.
— Кто там? — надевая халат, спросила мама. Ральф зло залаял.
— Утихомирь пса! — рассердилась мама. — Ничего не слышно.
Но унять собаку не было никакой возможности. Таким я его еще никогда не видел: шерсть на спине стояла дыбом, глаза сверкали.
А дальше события развивались, как в кино, честное слово.
— Откройте, милиция! — в дверь непрерывно стучали.
Запихнув нас с собакой в кухню, мама отворила дверь. На лестничной площадке стояли дворничиха и двое милиционеров. Они тотчас же вошли в квартиру. Я через замочную скважину наблюдал, что будет. Наверное, Ральф что-нибудь натворил.
Один из милиционеров остановился у двери, второй потребовал у мамы документы. Мама от волнения никак не могла найти свой паспорт.
— Где вы работаете? — допрашивал милиционер.
— В сберкассе, кассиром, — ответила мама. — Но скажите, в конце концов, что случилось?
— Вам, гражданка, это лучше знать, — не очень вежливо отрезал милиционер.
Ральф вырвался у меня из рук и бросился на дверь кухни. Я силой закрыл ему пасть.
— Кто там, в кухне? — спросил милиционер.
— Мой сын.
— Пусть уймет собаку и идет сюда!
— Ты слышишь, Рейнис? — позвала мама.
Им легко сказать — уйми. А что я могу сделать, если Ральф буквально обезумел от всех волнений. Я быстро выскользнул из кухни и захлопнул дверь.
Старший милиционер обыскивал комнату, он подлез под кровать, перерыл книжную полку и платяной шкаф.
Колоссально, а? Как в детективном романе.