Ров, по которому текла речка, был довольно глубоким, но не широким. До меня отчетливо доносились с другого берега все разговоры.
Вдруг Янсон громко крикнул:
— Отойдите! Быстро! Айвар, у тебя что, уши заложило?
После этого наступила тишина. Неужели им действительно повезло? Вряд ли, тогда был бы гвалт на всю Европу. Но что же все-таки там произошло?
Я медленно спустился по обрыву вниз, перешел вброд речушку и взобрался на другой берег. Юные краеведы все, как один, лежали на брюхе в черничнике, головами в разные стороны. Командир ломал ветки и втыкал их в землю.
Из разговоров я понял, что они наткнулись на мины. Две Янсон сам вырыл и обезвредил.
Поиски немедленно прекратили, и все вернулись в лагерь.
У меня неприятный холодок пробежал по спине. А вдруг я или кто-то другой наступил бы на мину жуть, конец на месте.
В лагере царила растерянность. Учительница, услыхав об опасности, тут же потребовала, чтобы дети вернулись домой. Янсон собрался в Межвиды, чтобы сообщить о находке и вызвать саперов. Что касается ребят, то они и слышать не хотели о возвращении домой.
— На моей ответственности двенадцать жизней, — учительница подняла голос. — Где гарантия, что здесь, возле дома, нет мин? Не говоря уже о том, что какие-то подозрительные личности шныряют вокруг (это она про меня, ха-ха!).
И только после торжественной клятвы Янсона вернуться сегодня же вечером, она, наконец, согласилась остаться.
Я пошел к Ральфу. Черствый хлеб с колбасой застревал в глотке. Последнюю каплю простокваши я выпил вчера. Вода в речке отдавала железом, пить ее было неприятно. Я вдруг вспомнил котлеты, которые делала мама, сочные, мягкие, покрытые коричневой корочкой, тушеную капусту с сосисками, и у меня потекли слюнки. Сейчас, по правде говоря, я был готов проглотить даже гороховый суп, хотя раньше я его терпеть не мог.
Прошла ровно неделя, с тех пор как мы с Ральфом ушли из дому.
Я взял бидон, и мы с Ральфом отправились в «Брикшни».
— Сколько же вас там сейчас? — спросила хозяйка «Калнабрикшней». — Двое уже сегодня были. Накупили картошки, молока, творога.
Чего они здесь рыщут! Мало им Межвидов.
— Это из Межвидской школы, — я говорил чистейшую правду. — А мы из Риги.
— Что в этом бидоне золото зарыто, что ли, все помешались на нем! — удивлялась хозяйка. — Да и вообще таким детям в лесу тяжело. Посмотри на себя, на кого ты похож, такой худой — просто безобразие.
Добрая женщина взяла меня за руку, отвела в комнату и усадила за стол. Как в сказке, передо мной появилась разваристая желтая картошка и кусок жареной свинины с луком. Я уплел все дочиста. Да, есть же на свете добрые люди.
— Приходи почаще, — сказала на прощанье хозяйка. — Заодно расскажешь, как у вас там дела продвигаются.
В течение двух дней ничего нового не произошло. Учительница глядела в оба, чтобы в лес никто шагу не сделал. Следопыты тем временем купались, соревновались, а вечерами сидели у костра.
На третий день пришли двое саперов с миноискателями: один с усами и бородкой, как у «хиппи», а другой совсем молодой. Они, в первую очередь, обшарили все вокруг дома, вырыли из земли кусок заржавевшей цепи, которой привязывают коров, здоровый осколок ручной гранаты и перед самой дверью несколько патронных гильз.
— Может быть, именно этими пулями они убили моих родителей. — Учительница взяла в руки гильзы и расплакалась. Дети окружили ее.
Мама рассказывала, что лесника звали Калнынь. Учительницу тоже. Значит это она, дочь расстрелянного лесника.
Это был кошмарный день, честное слово! Не прошло и часу, как я устроился на своем наблюдательном посту, и вдруг во двор, громко лая, ворвался Ральф. Все в страхе кинулись врассыпную. Пес же бросился прямо к Янсону, вскинул ему на плечи передние лапы, и некоторое время они стояли, обнявшись, как лучшие друзья, которые долго не видались. От этого зрелища можно было сойти с ума или получить инфаркт, честное слово.
— Как ты, дружок, здесь очутился? — удивился командир. Но Ральф только тихо повизгивал и лизал ему руки.
Тотальное невезение. Надо было удирать и как можно скорее, пока все смотрели на собаку и ни на кого другого не обращали внимания. Я выбрался из сирени и что было духу рванул в лес. Но не тут то было. Ральф кинулся за мной, за ним Янсон и все остальные. Меня обнаружили.
Глава 9. Операция «Бидон» продолжается
Учительница взяла меня за руку, вывела на середину двора, и все уставились на меня, как на доисторическое чудовище. Прямо скажем, ощущение не из приятных.
— Тот самый товарищ, который все видит и знает, если не ошибаюсь? — насмешливо спросил Янсон.
Я молчал. Ничего они из меня все равно не выжмут. Прежде всего надо было обдумать, с чего начать и что говорить. Пес смущенно бегал от меня к своему прежнему хозяину.
— Как тебя зовут, и откуда ты? — спросила меня Калныня. Я не ответил.
— Может быть, он не может говорить? — заметила Расма.
Колоссальная идея — притвориться немым. Тогда я могу избавиться от лишних вопросов.
Расма сбегала в дом и вынесла бумагу и карандаш. Учительница повторила вопрос письменно.
— Рейнис, — нацарапал я. Но фамилии ни за что не напишу и адреса тоже не дам.
Янсон пристально разглядывал меня и еле слышно, почти про себя, бормотал:
— Где-то я этого мальчишку видел…
Я-то знаю, где, но не скажу. Мама всегда утверждала, что мы с отцом похожи, как две капли воды, даже ямочки на подбородке у нас одинаковые.
— Ты случайно не из Риги? — спросил он. — Не состоишь в отряде красных следопытов?
Я покачал головой и тотчас же пожалел об этом, надо было согласиться, тогда бы все было в порядке. Разве он может всех запомнить?
— Как у тебя очутилась моя собака? — продолжал расспрашивать Янсон.
— Сама прибилась, — написал я.
Янсон еще раз внимательно посмотрел мне в лицо и решительно приказал: — Хватит прятаться. Пока будем считать тебя в нашем отряде. Собери свои вещи! Будешь спать с остальными мальчиками.
Мои вещи, как вам уже известно, находились в сарайчике. Я повернулся и пошел в сторону леса.
— Ты куда, Рейнис? — крикнула мне вслед Калныня.
Я притворился, что не слышу.
— Айвар, Янис! — приказал Янсон. — Проводите этого уважаемого товарища. Будьте ему почетным эскортом.
Мальчишки, давясь от смеха, послушно догнали меня. Если бы я захотел, то удрать все равно мог бы, но какой в этом теперь смысл? Я затрусил по дороге вперед, эти двое за мной на полусогнутых, каждый со своей стороны, ни дать ни взять, арестанта ведут.
— Послушай, ты! — наконец не выдержал тот, кого звали Айваром. — Ты еще долго собираешься выламываться и морочить нам голову? — Лицо у него раскраснелось, взгляд был жалким, по щекам сбегали капли пота. А засоня Янис широко зевнул и начал тереть глаза, ну, конечно, деткам самое время спать — сейчас в лагере мертвый час.
А мне спешить некуда. Пожалуйста, отдыхайте, где хотите, хоть здесь на склоне. И я уселся прямо на землю, как индийский йог.
— А это еще что за фокусы? — теперь уже не выдержал Янис. — Ты, очевидно, думаешь, что мы здесь с тобой до вечера намерены возиться, — и он пхнул меня ногой в спину.
Ну это уже слишком. Вскочив на ноги, я опрокинул этого нахального верзилу на землю, а сам скрылся в невысоком ельничке. Можете искать иголку в стоге сена. Они, действительно, искали, все ходили вокруг, да кричали. А я тем временем спокойно дошел до сарайчиков в «Брикшнях», взял свои вещи и направился в лагерь. Оставаться на ночь одному в грязном заброшенном сарае не хотелось. Честно говоря, все это подполье мне по горло надоело. Вместе со всеми гораздо веселее. Это, конечно, не значит, что я буду кидаться им на шею, даже и не подумаю.