Входят двое сотрудников, которым я вручил сорок восемь ключиков.
- Задание выполнено, товарищ капитан, - докладывает один из них.
Беседу с участковым придется отложить. Сотрудник открывает громоздкий портфель и высыпает на стол груду пакетов, похожих на тот, что я обнаружил в абонентных ящиках. Второй сотрудник протягивает мне исписанный листок.
- Из пятидесяти ящиков было вынуто купюр серии «C-L» на общую сумму четыре миллиона семьсот тысяч. Пятнадцать абонентных ящиков принадлежат Йозефу Трояну, пятнадцать - его жене Марии Трояновой, пятнадцать - Роману Галику и пять - Итке Шераковой.
Все ящики были абонированы за день или два до смерти Йозефа Трояна. Я поворачиваюсь к дверям и вдруг вижу участкового. Он спокойно сидит на стуле у стены.
- Напишите отчет министерству финансов, - нетерпеливо говорю я своим сотрудникам.
Вот он, первый результат. И довольно неплохой, хотя, в сущности, его можно было предвидеть. Министерство финансов может быть спокойно. Министерство внутренних дел - пока еще нет.
Мой вчерашний подсчет приблизительно правилен. Правда, полмиллиона из тех четырех, что находятся в обороте, принадлежат Итке Шераковой. Сберкасса их просто сбросит со счетов. С трояновской сберкнижки его жена сняла немного по разрешению юриста. На остальные деньги уже наложен арест. Сумма не такая большая. Убыток, причиненный государству, тоже не так уж велик - всего четыре миллиона, находящихся в обороте.
Все это проносится у меня в голове в течение каких-то трех-четырех секунд. Усталость как рукой сняло. Мне даже приходится обуздывать прилив энергии, которым я, вероятно, обязан таблетке. К счастью, у меня полно дел, и я не должен в бездействии дожидаться дальнейших сообщений от оперативных групп.
Я подхожу к участковому, он встает по стойке «смирно».
- Откуда у вас это письмо? - спрашиваю я.
Он отвечает довольно четко и толково:
- После обхода я заглянул в участок. Туда вслед за мной вошел человек лет сорока семи, улыбнулся и попросил извинить, что беспокоит меня в неурочное время.
- Улыбнулся?
- Так мне, во всяком случае, показалось. Он сказал, что рад счастливому случаю, благодаря которому встретил меня. В ответ я спросил, не желает ли он что-либо сообщить? А он заявил, что тогда бы обратился к органам. Потом положил на барьер вот этот запечатанный конверт и попросил передать адресату.
- И вы его так просто отпустили?
- Я хотел было его задержать, но тут он сказал, что забыл еще что-то в машине, и, пообещав вернуться, поспешно вышел. Я, конечно, удивился, кинулся за ним и успел только увидеть машину, быстро удалявшуюся с потушенными фарами. Уже совсем стемнело, и номера я не различил.
Я закуриваю сигарету. Участкового вроде не за что упрекать, на первый взгляд он сделал как будто бы все, что мог в данных обстоятельствах, но, естественно, я был недоволен, что странный посетитель исчез бесследно.
- А что вы можете сказать о машине?
- Легковая машина, черная или, во всяком случае, мне так показалось, с закрытым кузовом, низкой посадки, по звуку - двухтактный мотор.
Может, та «аэро», которую мы разыскиваем? Я спрашиваю:
- А на вашем пятьдесят восьмом участке был еще кто-нибудь, когда к вам явился этот человек?
- Нет, я был один.
- Незнакомец не сказал, от кого письмо?
- Вел он себя так, словно сам это письмо написал, но точно сказать не могу.
- Вам известно, что в этом письме?
- Нет.
- И он не сообщил вам, о чем это письмо?
- Он вообще больше ничего мне не сказал.
Вероятно, участкового не информировали о нашей операции и он, со своей точки зрения, поступил вполне разумно, не преследуя машину. Да и практически несомненно ему трудно было это сделать.
- Впрочем, я ведь не видел, как он садился в машину, - добавляет участковый, - может, это он так мне сказал, а машина просто случайно шла мимо. А сам он просто перешел на другую сторону и успел завернуть за угол.
Вряд ли. Наверняка это был Г. Ф. со своим черным лимузином.
Я говорю Лоубалу:
- Объявите пр всей республике розыск всех машин марки «аэро-30» и проверку документов у водителей. В Большой Праге привести в действие все резервные части. Водителей машин с инициалами Г. Ф. задерживать. Действуйте!
Лоубал поспешно вышел из кабинета. Я снова обращаюсь к участковому:
- Надеюсь, вы можете описать этого человека?
- Разумеется, - отвечает участковый. - Он стоял напротив, и свет прямо падал на него.
- Продиктуйте описание всех примет писарю. Возможно, уже этой ночью мы сможем их сравнить.
- Я сразу его узнаю, товарищ капитан.
- Прекрасно. А пока побудьте здесь.
На руке участкового обручальное кольцо. Значит, он женат: в таком возрасте, а ему лет сорок пять, человек обычно имеет семью.
- Если хотите, я попрошу кого-нибудь предупредить вашу жену. Не исключено, что вам придется задержаться на всю ночь.
- Не беспокойтесь, товарищ капитан. Моя жена знает, что такое наша служба.
Входит Трепинский и еще с порога говорит:
- Пришлось доставить сюда Винерта. Он не хотел отдавать сберегательные книжки и оказал сопротивление, ранил одного из наших сотрудников кухонным ножом.
При упоминании имени Винерта я взрываюсь.
- Оставьте его в изоляторе, у нас пока нет времени с ним возиться, - решаю я. - Что еще обнаружила группа? Доложите подробно.
Я возвращаюсь в кабинет, закрываю за собой двери, чтобы меня не беспокоили. Участковый начинает диктовать. Стучит пишущая машинка. Трепинский отдает приказания, трещат телефоны, приходят связные.