Выбрать главу

- А вы не ошибаетесь?

- Нет, нет.

- Вы плохо видите?

Участковый вытирает слезящиеся глаза сложенным платком.

- Нет, хорошо, - заверяет он меня. - Просто поднялась пыль и я…

- Вон там ванная, - говорю я ему, - идите и промойте глаза. Потом расскажете мне подробно, что произошло с Фалфаром в кафе.

Я спускаюсь в подвал посмотреть, что там происходит. Внизу встречаю Благу, лейтенанта-криминалиста, приехавшего со своей оперативной группой. Эта улица входит в его район.

Почти одновременно с ним прибывает наш врач.

- О-о! - поднимает он брови, увидев меня.

- При чем здесь сочувственные охи? - говорю я раздраженно. - Ваше бодрящее средство оказалось отличным. Но его действие слабеет. Как бы его продлить?

- Никак! - злобно отрезает доктор. - Вы что, ума лишились? И не думайте! Сегодня ночью вам предстояло серьезное дело. Вот я и дал вам одну таблетку. Но она разрушает организм.

- Вы преувеличиваете.

- Вовсе нет! Второй не получите.

- Послушайте, доктор, - останавливаю я его. - Вы наверняка мне дали не всю порцию. Ее действие не так уж сильно. Как раз сейчас мне нужно решить одну задачу, а ответ никак не сходится. А если силы мои будут убывать…

- Идите вы к черту со своей задачей!

Доктор оставляет меня одного, а сам спешит наверх, Нет, с ним не договоришься. А я и вправду чувствую, что процесс мышления дается мне все труднее.

Близится утро. Сейчас осмотрю лабораторию Фалфара, вернусь наверх, в его квартиру, и там придется что-то предпринимать. Обещанная реакция может наступить скорее, чем я рассчитываю.

Винтовая лестница ведет в подвальное помещение. Подвал, разделенный деревянными перегородками, уже освещен. Из-за дверей льется яркий белый свет, и подвальная лампочка, кажется, тлеет, словно только что погашенная спичка.

Покрытые линолеумом какие-то материалы, и в углу что-то вроде будки. Эта темная каморка, убежище Гуго Фалфара. Дверь в нее пришлось взломать. На полу стоит предмет, испускающий яркий свет. Кроме этого источника света, есть и лампа-рефлектор, прикрепленная к краю стола с тонкой и гладкой столешницей.

Трое сотрудников из опергруппы уступают мне дорогу. Один из них говорит:

- Входите, не бойтесь.

В лаборатории уже крутится Карличек. Подзываю его к себе.

- Думаю, Карличек, вам здесь нечего делать.

- Я и сам не знаю, - отвечает Карличек, - чем мне заняться раньше.

- Так я вам дам поручение. Срочно разыщите пятьдесят восьмой участок.

Карличек улыбается для данных обстоятельств довольно легкомысленно.

- Пятьдесят восьмой? Это за углом. Я думал, вы знаете. Дом, в котором мы имеем честь находиться, как раз и относится к пятьдесят восьмому участку.

Участковый мне об этом не сказал. Возможно, просто не было случая.

- Ладно, - говорю я. - Разыщите, где живет участковый пятьдесят восьмого участка, и доставьте сюда его жену.

Я вхожу в ярко освещенную каморку Фалфара.

Два небольших ящичка, стоящих у стены, похожи на те, в которых переправляют боеприпасы или взрывчатку. На них намалеваны кресты, на одном зеленый, на другом ярко-желтый. Зловещее предостережение. Крышки закрыты большими засовами в виде вопросительных знаков.

В остальном, кажется, ничто больше не таит опасности, если, правда, здесь нет скрытой мины. Комиссия специалистов утверждает, что нет. Но кто знает, что может придумать Фалфар. Я еще помню, что случилось со Шрамеком, когда он открыл термос.

Да и наверху, в квартире, самая на первый взгляд невинная вещь вдруг может ни с того ни с сего взорваться.

Ящик стола открыт. Но в нем ничего нет. Над столом, над ящиками и вообще всюду, кроме той стены, где дверь, прикреплены полки в два или три ряда. Они забиты бутылками, мензурками, жестянками и коробками с химическими формулами, цифрами или просто надписями.

С полки над столом я снимаю для всеобщего обозрения толстую пачку плотной бумаги. А с соседней полки - еще более толстую кипу новых купюр серии «C-L».

Мои подсчеты относительно всех этих миллионов серии «C-L», пущенных в оборот, лопнули. Чистая бумага, обнаруженная здесь, явно того же сорта, что и бумага для купюр серии «C-L». Пепел, который мы старательно собирали на 297-м километре, образовался в результате сгорания чистой бумаги, предназначенной для серии «C-L». Сам Фалфар написал об этом в письме.

Сейчас эта любительская лаборатория выглядит так, словно Фалфар в спешке бросил ее на произвол судьбы, торопясь исчезнуть.

С виду - самый обычный подвал. Никаких сенсационных открытий, как на вилле Рата.

На верхней полке лежит небольшой альбом - единственное напоминание о том, что здесь орудовал фотолюбитель, если только нет у альбомчика другого назначения. Страницы гладкие, покрытые какой-то особой эмульсией. Между страницами лежат кусочки тонкой, но прочной, как железо, фольги. Посредине каждого листа выбита буква. Небольшая штамповка, как раз необходимая для изменения серии «C-L».

- Наверняка сделано фотохимическим способом, - говорит один из специалистов.

Теперь нам ясно назначение предмета, засунутого на полочку над столом.

Это - зеркало размером со школьную тетрадь. Когда я беру его в руки, лежавший на нем небольшой предмет выскальзывает. Лупа часовщика. На зеркало падает свет лампы-рефлектора, отражаясь вверх, на стекло, прикрепленное к зеркалу.