Полнедели мы бродили по Корейскому проливу, Японскомуи Восточно-китайскому морям, в ожидании трех оставшихся шхун. Но вот «Вера», «Надежда» и «Любовь» присоединились к нам, и мы прошли Филлипинским морем к Каролинским островам.
— Идет серьезный шторм, адмирал. — Около меня остановился шкипер. Вот уж обозвали меня так обозвали. Вроде как вежливо, и по правилам (если я командую соединением из пяти кораблей, то я и есть адмирал), но с тонкой издевкой. Я ж из всех офицеров нашей флотилии самый младший по чину.
Сейчас ночью, на мостике были только он, я и дежурный штурман и рулевой. Ну, можно еще Вергилия посчитать, пирамидку-ретранслятор я сразу установил на специально заказунную для этого полочку.
— Годится. И отвязались от зевак. Вергилий, что там со спутниками и вояками? — Я с хрустом потянулся, и встал со своего «адмиральского» кресла.
— Два американских фрегата в сотне километров, активного наблюдения не ведут. — Вергилий товарищ сугубо сухопутный, мерит все в километрах, как бы не кривились настоящие морские волки. — Спутников над нами нет, и не будет, здесь глухое окно. Удачи при переходе, адмирал.
— И это туда же. — Я еще раз зевнул, подошел к кофемашине, и запустил ее. — Готовьтесь к переходу, командир. Передать на корабли соединения — строй кильватера. Время перехода, — я глянул на корабельные часы — три ноль-ноль по времени соединения.
— Есть готовность к переходу! — Шкипер вытянулся и козырнул. После чего взял микрофон УКВ-станции, и протянул мне. — По соединению командуйте вы, адмирал. Привыкайте.
А сам нажал клавишу на пульте громкой связи.
— Внимание по отсекам! Боевая тревога! Корабль к переходу приготовить! — Шкипер как был командиром единственной украинской подводной лодки, так командный лексикон и сохранился. Вот интересно — у меня все офицеры на шхунах когда-то служили в ВМС Украины, все уволились из него после «оранжевой революции», и никто не пошел служить в ВМФ России из гордости. А ко мне на флотилию пошли с удовольствием, и семьи их я уже давненько переправил к управляющим. Всего около семисот человек. Теперь они единственный крупный анклав живых в Европе, проживают компактной группой в Крыму, в Севастополе. Чему товарищ Черномырдин, мэр тамошнего Владивостока, и зам Язова по этой планете, только рад. Почти все взрослые из этого анклава задействованы на эвакуации спаскапсул с детишками из европейских хранилищ.
— Внимание по краблям соединения. Боевая тревога. Корабли к переходу приготовить. Строй кильватера за «Началом» — «Удача», «Вера», «Надежда», «Любовь». Дистанция меж судами — пять кабельтовых, скорость десять узлов. Время начала перехода — три по нолям эскадренного времени.
Выслушав ответы вахтенных офицеров, я нацепил спасжилет, чмокнул прибежавшую на мостик Линь Йен в щечку, подмигнул Миле и потопал на бак, на специально подготовленное для меня место около бушприта. Для меня особой разницы нет, откуда открывать Тоннель, но здесь красивее.
Удобно устроившись в прочном и мощном кресле, и пристегнувшись ремнями, я поглядел на циферблат хронометра. Осталось две минуты и чуть-чуть… секундная стрелка плавно завершала круг.
— Двухминутная готовность по соединению. — Я оглянулся на мостик и корабли за нами. Красиво, итить. Слева луна полная светит, на мачтах огни Святого Эльма, на мателотах тоже, а сзади нагоняет мощный шторм, тяжелая, сверкающая молниями мрачная туча.
Время. Привычное смещение миров, и «Начало» заходит в сверкающую арку. Из-под форштевня разлетаются яркие брызги, полыхающей пеной оседающие на стенах Тоннеля перехода.
Короткий нырок, и форштевень «Начала» взрезает воду иного мира. Ясно и звездно, повезло, могли в штормягу вляпаться. А далеко на востоке светлеет небо. Небо нового мира.
Конец.