Маршал Язов стоял смотрел вслед уезжающему на здоровенном и старомодном «бентли» лейтехе. Обе переводчицы приехали, одна за рулем, вторая открыла дверь Жменеву, и чуть поклонилась.
— Надо же, как его вежливо на потрахушки везут. — Вслух усмехнулся маршал, опуская штору. Повернулся и чуть вздрогнул, увидев незнакомого в комнате, где никого не должно быть.
— А еще недоволен. — Кивнул незнакомец, и тоже усмехнулся. — Впрочем, что ты хочешь, княже, племяш мой молод и горяч, да еще по своей красотуле тоскует. Сердечко-то ноет, куды его деть?
— Вы Леший? — Маршал внимательно осмотрел собеседника. Крепкий, кряжистый мужик. И прямо-таки веет от него силой и властью.
— Да, княже. И давай на «ты», и проще, и справедливо. У тебя власти хватает, не меньше, чем у меня. А то и больше, весь мир сторожишь. Мне же за край этого континента хода нет. — Леший уселся в кресло, и вытащил из лукошка оплетенную бутыль. — Позови кого-либо, пусть стаканы принесут. Нехорошо насухо говорить.
— Не стоит. Тебя же никто не видел? — Иаршал встал, и вытащил из сейфа два обычных граненых стакана.
— Твое право, твой дом. — Лесной дух вытащил из бутыли пробку, и разлил по стаканам искристое вино. — Извни что без спросу, но переговорить нужно. Племяш рассказывал мне о мертвых мирах. Насколько я понял, ты хочешь прибытка тех, кто меж мирами ходит?
— Да. — Язов взял стакан, принюхался, чуть отпил. Покачал головой. — Однако. Это где такое делают?
— В Греции, специально для меня. Коль хочешь, тебе тоже будут делать. Но немного, это вина всего с одного склона. Только там такой виноград вырастает. Еще в Узбекистане не хуже было, но ваш Горбачев извел виноградники. — Леший тоже чуть отпил, и отставил стакан. — Так вот, о моих внучатых племяшках, что племяш заделает. Эти девчонки, лесавочки да гаевочки, они сил будут иметь немного. И их очень серьезно учить надо будет. Так что как подрастут годов до осьмнадцати, мне их в учебу передашь, княже, а то толку вообще не будет. А у меня по лесным стежкам походят, так впятером-вдесятером осилят межмировую тропку. Но только посуху. По воде, это надо будет Старцу Морскому кланяться, а тот жуткий нелюдим. Попрошу знакомцев, что в устьях северных рек живут, может и договорятся.
— Ты говоришь, одни девки будут? Почему? — Маршал еще раз отпил вина. Необычное вино, вкусное, легкое, голову не кружит, а необычайную легкость мыслям придает.
— Так не по любви же. Евгений сейчас уже не совсем человек. Пацанов-наследников ему только или любимая родить сможет, или законная жена. А любимая у него сам знаешь, князь, погибла недавно. — Леший усмехнулся, и одним глотком допил свое вино. Встал, прошелся по комнате. — Любви все покорны, князь. Ладно, княже, пойду я. В Москве в Кремль мне хода нет, нужен буду, попроси племяша, тот сведет.
— Может, проще сделаем? Скажи куда, а мы протащим защищенную телефонную линию для экстренной связи. В любую точку Союза, если потребуется. И охрану приставим из верных людей. Ты ж, как я погляжу, особо прогрессу не противишься? — Язов поглядел на вполне современно одетого Лешего. — Или помехи будут на линии?
— Хм… Да, ты прав, так будет лучше. — Леший кивнул головой, и качнулся на каблуках. — Годится. Я скажу, куда тянуть, есть пара сторожек в Сибири. Там места еще остались нехоженые. Тогда передай Евгению, чтобы он ко мне заглянул, я покажу ему, куда ваши придумки ставить. До свидания, князь. Будь здоров.
— И тебе не хворать. — Кивнул маршал, и с удивлением обнаружил, что леший пропал. — Ну нечисть! Однако, вино оставил. Никому не отдам, сам потихоньку выпью.
И Язов налил себе еще полстаканчика.
Я вышел на веранду старой фанзы, и потянулся. Солнце еще не взошло, девчонки, ушатанные мною, спали. Вообще тихо.
Далеко отсюда, километрах в пяти, тонкой строчкой по вершинам холмов лежала Китайская Стена. Их как раз подстветило с востока, вместе с верхушками холмов. Кой-где, к моему удивлению, холмы подернуло красным и желтоватым, осень приближалась. Неподалеку от фанзы журчал ручеек, о чем-то кричали птицы. Облокотившись на старые деревянные перила, я с удовольствием дышал чистым прохладным воздухом.