– Не оскорбляй свиней! – Кларк снова вытер обильно струившийся по лицу пот. – Они здесь совершенно ни при чем, все претензии к людям.
Ролингс, почувствовав, на кого он намекает, молча повернулся и пошел прочь. Финли и Кларк посмотрели ему вслед, и под их взглядом он сгорбился, словно на его плечи лег какой-то очень тяжелый груз.
– Он же ничего не может сделать, – запинаясь сказал Финли. – Распоряжение поступило из штаба ВМС, а ведь на нем еще и вся ответственность за операцию «Дельфин». Он сам себе не хозяин…
Через час колонна из тридцати огромных и производящих довольно жуткое впечатление машин выехала из больших ворот научно-исследовательского центра в бухте Бискейн. Начальник колонны показал Ролингсу маршрут, водя пальцем по крупномасштабной карте автомобильных дорог.
– Отсюда мы едем по автостраде № 41 до Тампы, а оттуда по автостраде № 75 – как вы знаете, движение по ней ограничено до Лейк-Сити. Севернее проходит автострада № 10, по ней мы проезжаем через Алабаму, Миссисипи, Луизиану, Техас и Нью-Мексико, в Аризоне, близ Элоя, выскакиваем на автостраду № 8 и едем вдоль мексиканской границы по Калифорнии до Сан-Диего.
– Когда видишь на карте, какое расстояние вам предстоит преодолеть, то волосы дыбом встают, – сказал Ролингс. – С шестьюдесятью шестью дельфинами такой путь проделать, это же с ума сойти можно!
– Это была ваша идея, сэр. – Начальник колонны тщательно сложил карту. – Для меня и так многое загадка. Вы можете объяснить, почему на этих дельфинов столько денег тратится?
– Нет! – резко ответил Ролингс.
– Видать, в одном месте денег навалом, а в другом – их очень не хватает.
– Вполне возможно.
– Всегда одно и то же. – Начальник колонны сделал пренебрежительный жест. – В трущобах нищие роются на помойках в поисках объедков, а здесь буквально швыряют в воду миллионы. Это ли правительство, другое ли – все они одним и тем же занимаются. За кого же голосовать?
– За здравый смысл, мой дорогой!
– Я бы с удовольствием, но где он? Кто им наделен? Они спрятали его от нас, чтобы он никому не достался. Доктор Ролингс последним покидал свой научно-исследовательский центр. Почти семь лет провел он здесь. Целый закрытый городок возник там, где когда-то были только два домика и маленький бассейн. Еще раз он обошел всю территорию центра, а затем постоял немного у опустевшего бассейна – новую партию дельфинов, как, впрочем, и новых сотрудников, должны были привезти сюда только завтра, – а затем направился к бунгало Хелен. Из-за зашторенных окон гремела музыка – «Пляска валькирий» Вагнера. Ролингс постучал. Когда-то они условились, что он будет стучать к ней в дверь только так: три раза выбивая барабанную дробь, затем два удара и снова два раза барабанная дробь. Музыка в комнате звучала уже не так громко.
– Чего тебе? – спросила Хелен, не открывая дверь.
– Я сейчас уезжаю. Здесь уже никого нет… Я хочу попрощаться с тобой, Хелен.
– Счастливого пути, Стив!
– И все?
– А чего тебе еще надо?
– Я хотел передать тебе самые наилучшие пожелания от Джеймса, Дэвида Абрахама и всех остальных. Они все напишут тебе.
– Их письма вернутся обратно. Я здесь не останусь!
– Не делай глупостей, Хелен! Куда ты собралась? И чем намерена заняться?
– Это уж мое дело, Стив.
– Умоляю, открой мне!
– Нет!
– Черт возьми, я выбью дверь.
– Это для тебя плохо кончится, Стив. Я буду стрелять, и судья признает, что я действовала в порядке самообороны. Уходи и не беспокойся обо мне.
– Я буду звонить тебе каждый день, Хелен, и рассказывать о том, чем мы занимаемся, как поживает Джон. Ты только будь на телефоне…
– Нет! Я уеду отсюда, Стив!
– Где мне тебя искать?
– Нигде. Вычеркни меня из памяти, Стив. В этом огромном мире я где-нибудь найду себе местечко.
– Хелен! – Ролингс прислонился к двери. – Неужели после стольких лет, проведенных вместе, мы вот так расстанемся? Поверь мне, я не виноват, что все так получилось.
– Выходит, я виновата? – закричала Хелен. – Я что, не имею права влюбиться? Не имею права быть женщиной?
– Фишер оказался шпионом.
– Это у него не было на лбу написано! Все, ни слова больше, Стив! Уходи! Всего доброго! И удачи в работе с нашими дельфинами. Да, и вот еще: скажи Джеймсу, что он отличный парень и, если вдруг влюбится в кого-нибудь, пусть ведет себя осторожно, а то еще попадет в руки той, которая с него последнюю рубашку снимет. Он же такой беспомощный с женщинами!
– Тебе это надо было ему раньше сказать, Хелен!
– О господи! Уходи, Стив! Это уже невыносимо! Уезжай же наконец!
Она отошла от двери, и последние аккорды «Пляски валькирий» опять зазвучали в полную силу. Ролингс покачал головой, подошел к своему автомобилю, плюхнулся на сиденье и резко рванул с места, даже ни разу не кинув взгляд в зеркало заднего вида. Он выехал из ворот и направил машину к автостраде.
«Все, хватит! – убеждал он себя. – Не вздумай оглянуться! И не распускай слюни. В жизни всегда наступают моменты, когда нужно расстаться и выбросить из головы память о прошлом. Пусть даже это тебе всю душу истерзает. Ничего не поделаешь, такова жизнь!» Выше голову, Хелен!
Чуть приподняв жалюзи, Хелен долго смотрела вслед автомобилю Ролингса. Когда он выехал с территории центра, она выключила проигрыватель и уселась на кушетку, сложив руки на коленях. У двери стояли чемоданы с уложенными вещами. Поэтому она и не пустила к себе Финли и Ролингса. Всю ночь она приводила бунгало в порядок, намереваясь утром «освободить занимаемую площадь». Полки шкафов опустели, она тщательно вымыла посуду, поставила все бутылки в бар и повесила на дверце холодильника записку: «Ешьте и пейте, не стесняйтесь. Приятного аппетита!» Еще одну записку с указанием тем, кто будет жить здесь после нее: «Придут еще три журнала. Оставьте их себе, со следующего месяца подписка аннулирована», – она положила на кушетку.
В бунгало теперь царила тишина, резко контрастировавшая с оглушительно гремевшей здесь на протяжении нескольких часов музыкой. Хелен неподвижно сидела на кушетке, глядя в одну точку. Время от времени она закрывала глаза, представляя, как длинная колонна движется в сумерках на ведущей в Тампу автостраде № 41. Тридцать огромных трейлеров и девять легковых автомобилей. Впереди – доктор Ролингс в своем серебристом «крайслере». Сзади – в трейлере под номером тридцать – Финли. Он сидит на краю ванны и беседует с Джоном.
«Только не превышайте скорости, ребята, – мысленно умоляла шоферов Хелен. – Не больше пятидесяти километров в час, несмотря на специальные рессоры и пружинящие подвески для ванн, в трейлере все равно сильно трясет! А дельфины – очень чувствительные животные, и даже легкие толчки на них очень плохо действуют. Вам это наверняка уже говорили, а вы конечно же с трудом сдерживали ухмылку. Столько беспокойства из-за этих рыб с голубыми пятнами на теле; нет, у этих ученых точно не все дома! Знали бы вы, что это за груз! Сколько миллионов он стоит! И какую страшную военную тайну везете вы чуть ли не через все Соединенные Штаты! Да вас, несмотря на жару, мороз бы пробрал!»
Через два часа она встала, прошла в ванную, еще раз приняла душ и навела красоту. Затем она вынесла чемоданы из бунгало, положила одни в багажник «рэббита», другие поставила на заднее сиденье, а потом, следуя примеру Ролингса и остальных своих коллег, медленно прошлась по территории центра, где сейчас было так непривычно тихо, постояла у опустевшего бассейна, спустилась к морю, окинула взором рифы и учебные суда у причала, а потом присела на скамейку и долго смотрела, как меркнет багровый цвет нещадно палившего солнца, как оно опускается в море, унося с собой день, и ночная мгла постепенно окутывает берег и воду.
Хелен взглянула на часы. Прошло три часа с тех пор, как колонна трейлеров выехала из ворот центра. Именно столько времени она решила выждать, чтобы потом беспрепятственно ехать вслед за ними.
Она села в «рэббит» и два раза глубоко вздохнула. Загрохотал двигатель. Она еще раз вспомнила слова, с которыми в мыслях обращалась к шоферам трейлеров: «Не больше пятидесяти километров в час, ребята!» – и машина медленно, не притормаживая возле домика, где размещался наряд военной полиции – к переднему стеклу была приклеена табличка с ее опознавательными данными, – выехала на дорогу, ведущую к автостраде. Теперь она тоже проделает весь этот путь, дав им три часа форы.