Кларк вылез из-под трейлера, с хрустом потянулся, сунул револьвер за пояс и подошел к распахнутой дверце кабины.
– Выходите, трусы! – скривив в презрительной усмешке рот, сказал он. – Надеюсь, вы там не померли со страху. Выходите, опасность миновала.
9
Под утро Ишлинский забылся в полудреме, но уже в пять часов; его разбудила пронзительная трель телефона.
Он так и не понял, кто именно звонит ему из Техаса. Слишком: много человек входило в его агентурную сеть, и знать всех по именам было просто невозможно.
– Да! – буркнул он в мембрану.
– Пако тяжело ранен. У него прострелено легкое, а у Перри плечо. Нам пришлось прервать операцию.
Ишлинский закрыл глаза. Всякий русский, занимавший более-менее ответственный пост, в такой момент непременно вспомнил I бы о Москве и о том, чем это все может обернуться для него. Ишлинский не был исключением. Даже у старого солдата в глубине души всегда живет страх.
– Как вы могли допустить это? – сиплым голосом спросил он.
– Чертов негр начал стрелять по нас!
– А вы что же?
– Мы тоже открыли в ответ огонь. Но двоих из нас он уже вывел из строя, и нужно было позаботиться об их спасении. А потом трейлер сопровождал «рэббит», и мы не знали, кто в нем едет.
Какое-то время Ишлинский молчал, тупо глядя на пришпиленную к стене фотографию космонавта Гагарина. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться где-нибудь очень далеко отсюда, например на Луне.
Второй автомобиль? Это что-то новое. О нем ему ничего не сообщили.
– Где вы сейчас находитесь? – спросил он.
– Есть такое местечко Лобо в горах Ван-Хорн у автострады № 90… Пако харкает кровью, похоже, дела его плохи. Придется съездить в Альпину за врачом. Перри пулей сильно разворотило плечо, ему тоже срочно нужна помощь. На нас пока нельзя рассчитывать.
– А я и не собираюсь, – с издевкой сказал Ишлинский. – Мне идиоты ни к чему. Я вас снимаю с задания. Доложите «П-5», он вас вычеркнет из списков… Все!
Юрий Валентинович бросил трубку. Ощущение такое, будто его голого бросили в заснеженном поле. «Кто, кроме меня, знает о провале операции? Только резидент „П-5“ и члены одной из его агентурных групп. Но все они крайне заинтересованы в том, чтобы предать забвению эту ночь. Подождем, может, в газетах появится заметка о нападении на трейлер. И если нет, можно считать, что такой операции вообще не проводилось».
Он растянулся на кушетке и долго ломал голову, пытаясь угадать, что же все-таки американцы могут везти под видом дельфинов? Ведь это явно военная тайна колоссальной важности, а он, военный атташе, лежит себе в своем кабинете и ничего сделать не может.
Рано утром Ишлинский наконец решился и навестил Леонида Федоровича Тулаева – молчаливого, грубоватого по натуре человека, к которому он испытывал откровенную неприязнь. Он жил в Нью-Йорке под именем Томаса Бэрли, был владельцем филателистического магазина и благодаря великолепному знанию предмета пользовался огромным авторитетом среди коллекционеров.
– Хорошо, я займусь этим, – спокойным, даже пренебрежительным тоном сказал Тулаев. Ишлинский всей душой ненавидел его манеру так разговаривать, поди разбери, что у этого субъекта на уме и какие у него связи с Москвой. – Что вы успели сделать?
– Вели наблюдение. Результаты отрицательные.
– Центр в курсе?
– Ну разумеется! – Ишлинский уже с трудом сдерживал себя. До чего же он любит с надменным видом задавать унизительны евопросы. Знает же, что о каждом своем шаге они обязаны информировать Москву.
– А отдел 5?
– Естественно. – Ишлинский выпятил губу. Пятый отдел Первого главного управления[16] КГБ сами чекисты именовали на иначе как «отдел мокрых дел», ибо за его сотрудниками тянулся длинный кровавый след. Когда следовало «решить вопрос», они действовали совершенно безжалостно и никаких моральных препон для них не существовало. Важен был лишь конечный результат.
– Но от них пока нет ответа, Леонид Федорович.
– Ладно, разберемся. Это уже теперь мои заботы. Вы свободны, Юрий Валентинович.
Лицо Ишлинского покрылось красными пятнами, и он лишь огромным усилием воли подавил в себе желание высказать Тулаеву все, что он о нем думает. Да и потом, связываться с ним не имело никакого смысла. «Мерзкий тип, – подумал Ишлинский. – Плюй в глаза – все божья роса». Но одновременно он испытывал огромное облегчение. Теперь с него сняли всю ответственность. Тулаев в таких делах собаку съел и уж точно никаких угрызений совести не будет испытывать.
– Желаю успеха, – вежливо, с некоторой иронией в голосе сказал Ишлинский.
Тулаев что-то пробурчал себе под нос и отвернулся. Его давно уже поставили в известность. Смерть Фишера не на шутку встревожила Пятый отдел. Если не ЦРУ, то кто тогда мог убрать его? С кем пересеклись его пути, кто он, этот таинственный неизвестный? И только Тулаев, даже среди сотрудников Пятого отдела прославившийся своей безжалостностью, мог постепенно распутать клубок и дать ответ на эти вопросы.
Ничего этого Ишлинский не знал. В Москве просто-напросто не сочли нужным его информировать.
К великому облегчению водителей, дверца в кабине трейлера была прострелена в четырех местах, и теперь они с полным правом могли утверждать, что им не оставалось ничего другого, как только спрятаться и не поднимать головы.
Кларк не стал больше ругать их и обзывать трусами. Он постучал в широкую дверцу кузова и сразу услышал на удивление спокойный голос Хелен:
– Кто там?
– Это я, Дэвид.
Лязгнул засов, распахнулись дверцы, обнажив темное нутро кузова. Хелен выключила свет, и Кларк разглядел тонкие смутные контуры бассейна и светлое пятно плексигласового навеса. Хелен стояла, прикрывшись дверцей, готовая в любую минуту захлопнуть ее.
– Все в порядке, Хелен, – сказал Кларк. – Это действительно я.
Она вынырнула с револьвером в руке и одновременно нажала кнопку, опуская автоматический трап. Кларк с восхищением поглядел на нее.
– И давно у тебя револьвер?
– Он у меня всегда был.
– Ты смотри, а я и не знал.
Кларк легко взбежал по трапу, и тогда она включила аварийное освещение.
– Пусть мне теперь не рассказывают, что в Америке с разбоем на дорогах покончено. – Она выдавила на лице улыбку. – Как-то даже в голове не укладывается: ну вот напали они на трейлер и какую же добычу захватили? Дельфинов? Знали бы они…
– Это не гангстеры. – Кларк подошел к бассейну и склонился на водой. Дельфины беспокойно ворочались в воде, издавая тихий свист. – Их было четверо на двух машинах.
– Четверо? – Лицо ее конвульсивно задергалось. – И все убежали?
– Двоих я ранил. – Кларк присел на койку.
Служитель дельфинария, который все это время вел «рэббит» Хелен, стоял рядом с шоферами с бледным как мел лицом и дрожащими пальцами мял сигарету. Он ехал метрах в двухстах от трейлера, успел притормозить и заметил, как налетчики закинули тела раненых сообщников в автомобили и умчались прочь. Ему не в чем было себя упрекнуть, в такой ситуации остается лишь затаиться и ждать, пока кончится перестрелка.
– Странно, очень странно, – помолчав, сказал Кларк. – Гангстеры-профессионалы, которые нападают на трейлеры такого типа, обычно вооружены автоматами. И налет длится буквально несколько минут. А у этой четверки были то ли пистолеты, то ли револьверы. Нет, они что-то другое замышляли.
– А что именно?
– Ты вспомни Фишера. Кто-то никак не может поверить, что мы лишь дельфинами занимаемся. Думаю, что и у автофургона тогда не просто так тормоза отказали. Все это заранее подготовлено…
– Выходит, они знают, к каким операциям мы готовим дельфинов, – запинаясь спросила Хелен.
– Нет, они не знают, почему дельфинов берегут как государственную тайну. Но упорно ищут ответ на этот вопрос, потому и избрали нас в качестве мишени. Надеюсь, хоть до Сан-Диего мы благополучно доберемся. – Кларк подошел к проему и посмотрел на шоферов. – Ну что, герои, поехали?
– Может, пусть Билл сгоняет на «рэббите» в Плато за шерифом, – спросил один из водителей.